— Если тебе понадобился Смок, — сказала Далия, задумчиво барабаня длинными золотистыми ногтями по резному дереву подлокотника, — значит, проблема... политического оттенка?
— Да, — сказала Джо Энн.
— Тебе друзья Смока тоже нужны?
— Да.
— Тогда нет смысла таиться от Жерома с Беттиной. Всё равно так или иначе узнают. Они же в...
— Э-э... — Джо Энн покосилась на Баррабаса. Он понял, что она предупреждает Далию: не болтай при нём. Она не была в нём уверена.
Он и сам не был в себе уверен. Но сказал:
— Джо Энн, всё в порядке. Я на вашей стороне.
Она поджала губки, но передёрнула плечами, неохотно соглашаясь.
Баррабас заметил, что Беттина наблюдает за ними; негритянка уловила как высказанное вслух сообщение, так и неозвученное.
Ему показалось, что Беттина в точности догадалась о сути происходящего, и его это не обрадовало. Глянув на неё — на миг заглянув Беттине в глаза, — он сообразил, что ум у неё острый, аналитический, и был потрясён сверкнувшим в этих глазах безжалостным интеллектом.
Вернулся Жером, ведя за собой сутулого долговязого остроносого мужчину в потрёпанном костюме из настоящей ткани в серую полоску. Тот был без обуви, но в носках.
— Эта женщина хотела с вами пообщаться, — сказал Жером.
— Я Джек Смок, — сказал высокий незнакомец, пересёк комнату и пожал руку Джо Энн.
Ресторан оказался переполненным и тесным, там остро пахло пивом и говядиной. Желтоватые оперные плакаты девятнадцатого века на стене почти терялись из виду в полумраке среди мебели тёмного дерева. Низкие стропила потемнели от дыма ещё в ту пору, когда в ресторанах разрешалось курить. Баррабас, Джо Энн, Далия, Джек Смок и Жером уместили локти на твёрдом деревянном столике. Беттина грузно опустилась на стул за столом в кабинке по соседству. Джо Энн рассказала свою историю, говоря так тихо, что им приходилось напрягать слух. Она закончила как раз к моменту, когда им принесли заказанные блюда.
— Единственное, что в этой на всю голову е...нутой стране хорошо делают, — констатировала Беттина, без нежностей закапываясь к себе в тарелку, — так это говядину жарят.
Баррабас бы возмутился, однако замечание Беттины было хотя и невежливым, но прискорбно метким.
— Тут кэрри есть, — сказала Далия, — и кускус.
Не по-британски готовят, подумал Баррабас. Причём это вариант по умолчанию.
— Я на кулинарные курсы ходила, — сказала Далия. (Баррабас подумал: Я насчёт неё не ошибся, она хроническая ученица) — Североафриканской кухни. И это повлияло на мои картины. — Баррабас кивнул собственным мыслям. — Чем более пряную еду я ем, тем интенсивнее краски моих работ — ну, вы понимаете, энергии перетекают друг в друга.
И она продолжила болтать, убивая время рассказами про «мои работы» и «мою музыку», а Смок размышлял над дилеммой Джо Энн.
Наконец, когда уже перешли к пудингу, запивая его горьким пивом, Смок нарушил молчание:
— Жером? Беттина?
Те выжидательно посмотрели на него.
Он продолжал медленно, глядя в недоеденный пудинг, низким голосом, хотя в ресторане и так было шумно:
— Вы не могли бы проверить через Плато, есть ли у нас в Лондоне надёжный человек с экстрактором?
Жером-X с Беттиной кивнули одновременно, словно двухголовое существо.
И глаза их блеснули одновременно.
У Баррабаса мурашки по спине побежали. Они точно в транс погрузились. Какие-то чипы, надо полагать.
— Микра, — сказала Беттина.
— Прикрою, — ответил Жером.
— Э-э? — переспросила Джо Энн.
Смок пояснил:
— Они на чиповой связи. Беттина говорит, что микроволновая печка наводит интерференционные помехи, а Жером отвечает, что прикроет её, чтобы сигнал пробился.
— Ага.
— Джо Энн, вы ничего не имеете против экстракции? — спросил Смок. Вежливо, но без всякого интереса к её предпочтениям.
— Экстракция? — нервно переспросила Джо Энн. — А нельзя без... ладно.
Смок кивнул.
— Мы запишем. Увидим, что это такое. Судя по тому, как вы его описываете, для нас эта информация может представлять интерес.
Для нас. И в этот миг Баррабас понял. Он сообразил, с кем связался.
С Новым Сопротивлением.
Он попал прямо в руки собственных врагов.
Далии сказали спасибо и отправили домой. Потом поехали прямо в Лондонский нейробиологический институт, где у симпатика НС был доступ к экстрактору. Баррабас, залезая в такси, с беспокойством уверился, что великанша-негритянка старается далеко от него не отходить; она за ним почти в открытую наблюдала. Как и Жером. Они глаз с него не спускали с той самой минуты, как Джо Энн рассказала о связях Баррабаса с ВА. Он задумался, а не разлучат ли их с Джо Энн в какой-то момент и не отправят ли его одного на допрос. И не выловят ли потом из Темзы его труп.
Он был уверен, что просто так его не отпустят. Он некоторое время обдумывал, не пуститься ли в бега снова. Возвращаться к ВАшникам он боялся, но скрыться у родственников в глуши мог — или даже один.
Но бессилен был представить себе окончательную разлуку с Джо Энн. Глядя на неё, он ловил себя на мысли, что лицо её поразительно спокойно и красиво. Представим, что эти мысли удастся подавить. Представим, что вот прямо сейчас он попросит их остановить такси и выпустить его...
Они не позволят. Они не доверяют ему. И смешно их за это упрекать. Они в лучшем случае возразят, в худшем попытаются его скрутить.
Нет. Пока что придётся остаться с ними и прикидывать, как быть дальше.
Когда он пришёл к такому решению, уже окончательно стемнело, и они подъехали к госпиталю.
Машина вырулила на тыльную парковку. Там, нервно сложив руки на груди, их ожидал коротышка-пакистанец, ростом едва выше карлика, в синем докторском халате. Он весело кивнул Смоку, остальных оглядел хмуро, но промолчал. Доктор повёл их по ярко освещённому, пропахшему лекарствами госпиталю; эхо шагов катилось меж белоплиточных стен. Они юркнули в лабораторию, а оттуда — в маленькое помещение, битком набитое незнакомым Баррабасу оборудованием. В центре стоял стол для осмотров, обитый мягкой тканью.
— Ложитесь, пожалуйста, — сказал врач.
Баррабас, похолодев, понял, что доктор не с Джо Энн говорит. Он обратился к нему. К Патрику Баррабасу.
— Я первая, — заметила выражение на лице Баррабаса Джо Энн.
— Первая? — тупо повторил Баррабас.
— Блин, вы гляньте, этот мудак говорить умеет! — оживилась Беттина. — Я думала, он вообще тупо глухой!
— Тише, пожалуйста, — повысил доктор голос почти до визга, нервно выглядывая через окошечко за дверь. — Вы же понимаете, нас тут быть не должно.
Смок кивнул и тихо сказал Баррабасу:
— Мы вынуждены испытать вас. Нам надо знать, насколько мы вправе доверять вам, каковы ваши убеждения и что полезного для нас вам известно.
— Насколько я понимаю, — ответил Баррабас, — вы с таким же успехом можете стереть часть моей личности. В целях самозащиты. Или попросту промыть мне мозги.
Смок помотал головой.
— Никто не собирается ничего стирать из вашего мозга. Или внедрять. Мы просто посмотрим. Мы не будем заставлять вас. Но...
Но. Баррабас кивнул. Это даже угрозой не было. Тон Смока был далёк от угрожающего. В нём смешивались жалость и предостережение — Смок давал понять, что в случае отказа Баррабаса придётся убить.
Баррабас глубоко вздохнул и сказал:
— Вы меня в каком-то смысле принуждаете, но — пускай. — Он развернулся к Джо Энн. — Я делаю это ради тебя.
Наверняка слова его прозвучали мелодраматично. Наплевать.
Он чувствовал себя загнанным в ловушку. И в то же время, как ни странно, освобождённым.
Он лёг на стол, и Джо Энн взяла его за руку.
Дувр, Кент
Рассвет окрасил волны Па-де-Кале стально-голубым и серо-алюминиевым. Утро выдалось ветреное, морские волны бились в причал, раскачивая большой паром на швартовах. Баррабас, Джо Энн, Жером и Смок стояли на причале в задних рядах толпы, ожидая сигнала к посадке. Беттина, что было подозрительно, куда-то запропастилась.