Именно Плато, как полагал Жером, пугало федов больше всего. Там таились возможности.
Плато лежало за пределами этих ваших трахнутых интернетов. И даже за пределами Сети.
Мусорный бак привёз койку для нового узника, просунул её в сложенном виде через дверь и проблеял:
— Свет выключается, всем заключённым а-а-аставаться на своих ко-о-о...
Голос его оборвался.
Потом мусорный бак уехал, и свет выключили. Они слезли с коек и расселись на полу кружком.
Они включили чипы, но не стали врубаться в сеть. Разогнавшись, общались вслух и короткими жестами.
— Охранник, — говорил Боунс. — Дверь.
Он был голосом во мраке, тенью пугала.
— Время, — сказал Джесси.
— Совместимость? — сказал Эдди. — Кто знает.
Жером сказал:
— Нетушшшш!
Остальные фыркнули от смеха.
— Проверка связи, — сказал Боунс.
— Модели? — запросил Джесси.
И они стали декламировать числа.
Пятнадцатиминутная беседа ужалась до минуты.
В переводе этот фрагмент означал:
Боунс. Да херня собачья, если даже одолеем мусорный бачок, там же люди в конце коридора, хер вы их перекодируете.
Но через несколько часов, возразил Джесси, на посту останется только один. Они привыкли видеть, как мусорный бак привозит и увозит узников. Они не станут задавать вопросов, пока не заподозрят неладное. А к этому моменту мы их уже на жопы ровно усадим.
А что, если совместимости добиться не получится? указал Эдди. Вам известно, что такое совместимость?
Ой, чувак, нет уж, в этом мы как-нибудь разберёмся, я думаю, сказал Жером, и остальные фыркнули от смеха. Эдди им не слишком нравился.
Потом Боунс добавил:
Единственный способ проверить, так ли это, — вломиться в системы. Где линк, там и пинг, как говорится. Либо цепь нас скрепит, либо разорвётся.
У Жерома мурашки поползли по черепу. Системный линк. Мини-Плато. Совместное мышление. Брутально интимное. Чреватое падением с Плато. Он не был к такому готов.
Если всё полетит в тартарары, ему добавят срок за попытку побега. А может, кого-нибудь и в сортире замочат. Может потребоваться убить охранника. Жером однажды ударил барыгу в нос, и при виде брызнувшей струйки крови ему стало плохо. Он не представлял себя убийцей. Но... альтернативы дерьмовее. Он понимал, что не продержится два года, если его пошлют в Биг-1.
Там, в Биг-1, мясорубка его перемелет. Там его чип найдут и надерут жопу. Охранники его оттрахают и заразят Новым ВИЧ; у него поедет крыша от одиночного заключения без чипа, и в итоге его переведут в клинику, а там сгноят.
Жером грыз ноготь большого пальца резцами. Если меня отправят в Биг-1.
Он пытался об этом не думать. Он старался жить сегодняшним днём. Но альтернативы рассматривать придётся. У него кишки свело судорогой при мысли о наказании за подобную глупость. За то, что он влез в чиповую торговлю с целью накопить на большой трансер. Зачем? Трансеры не давали ему ничего, кроме пиратской вылазки на локальный телеканал продолжительностью секунд двадцать. Но он из кожи вон лез, зарабатывая ради этого... Почему это так охеренно важно? требовал ответа желудок, мстительно выкручивая себя.
— Штука в том, — сказал Боунс, — что единением нас всех может раздавить. Стинг начнётся. Странновато вообще, что нам позволили собраться вместе при всех этих полицейских зондах.
(Подслушивающий шпик услышал бы: Стинг, так судьба)
Джесси хмыкнул.
— Я те грю, чувак. На зонде всё схвачено. Они всех пропускают, потому что тут ребята из банды. Я это знаю, потому что я в деле. Мы с русскими работаем. О’кей?
(Зонд засалился, во.)
— Ты в банде? — спросил Боунс.
(Тыба?)
— Да как сказать. Я просто барыга. Но я знаю, где чипов на поллимона новобаксов лежит, так что меня вытащат, если всё чики-пики. В системе есть проход, чувак с зондом всех вынужден пропускать. Его босс думает, что при облаве вырывали чипы; иногда они так делают. А на этот раз собрались провести операцию тут, в тюряге. Но к тому моменту, когда напоролись бы, мы уже выскочим. А теперь слушай сюда: мы не сумеем перехватить управление бачком, пока все не врубимся, не хватит мощности. Так кто согласен, блин?
Вслух он сказал: Ниже, поллима, блеф, хирург, тут-там, запор, всё или ничего, кто, блин?
В голосе его, затуманенном от перекура, словно бы стекло хрустнуло: чиповые подстройки делали курильщика раздражительным, а может, тут что-то ещё — побочные эффекты своевольной церебральной автомодуляции в накалённой добела нервной системе.
Остаток беседы в расшифровке прозвучал бы так.
— Не ‘наю, — протянул Эдди. — Думаю, что я пас, п’шта если всё пойдёт кисло...
— Да ну, чувак, — сказал Джесси. — Я твой гребаный чип, если что, просто заберу. И мы выскочим на волю, прежде чем вертухаи заметят, что твоя жопа перестала дёргаться.
— Он прав, — заметила Суиш. Оргазмическая анестезия проходила, её попускало аксон за аксоном, настройка спадала. — Давай просто попробуем, а? Пожалуйста. Ладно? Я хочу на свободу. Я себя такой говнюшкой чувствую, я хочу кому-то добро сделать.
— Я не выдержу двух лет в Биге, Эдди, так что я согласен и сделаю, что могу, — услышал Жером собственные слова и вдруг понял, что помогает Джесси напирать на Эдди. Он удивился своему поведению. Это было не в его обычае.
— Все или никто, Эдди, — добавил Боунс.
Эдди некоторое время не отвечал.
Жером отключил свой чип, чтобы не думать всё время над планом Джесси с неизменно смехотворной моделью рисков на выходе. Надо знать, когда подключить к делу интуицию.
За Жерома поручились. Он на краю цепочки. Цепочка начиналась с Джесси.
Джесси был оператором. Он назначил очерёдность. Сперва Эдди, для уверенности. Потом Жером. Может, потому, что Джесси принял Жерома за выходца из среднего класса, какие в этих местах были аномалией, и Жером способен был попытаться поднять Тепловую Волну в своём чипе. Как только его подключили, уже не спрыгнешь.
После Жерома шли Боунс и Суиш.
Они сомкнули руки, чтобы оптимизировать условия прохождения сигнала, передаваемого чипом через биоэлектрическое поле мозга.
Он услышал, как напарники обмениваются маркерами частот, точно бисеринки нанизывают во мраке на числовую нить, и ещё услышал внезапное шипение задержанных вдохов, когда врубались Джесси с Эдди.
И он услышал:
— Давай, Жером.
Глаза Жерома привыкли к темноте, ночь отдала им часть погребённого света, и фигура Джесси обрисовалась во мраке грубыми контурами, точно обведённый углём ацтекский барельеф.
Жером коснулся своего затылка, отыскал смазанный гелем участок, отмечавший расположение чиповой заслонки, и пальцами оттянул кожу от штекера. Постучал по чипу. Чип не включился. Он попробовал снова и на сей раз ощутил всплеск биоэлектричества, да такой, что до зубов проняло.
Чип Жерома взаимодействовал с мозгом через интерфейс конфигурированных специальным образом родопсиновых нанопринтов; рибосомы черпали нейрогуморальные трансмиттеры из мозгового кровотока, изменяли их структуру так, чтобы запрограммировать последовательность высвобождения ионов через синаптические щели к нейронным дендритам мозга, а чип, используя технику магнитно-резонансной голографии, сопоставлял полученные данные с картой мозговых воспоминаний и психологических трендов. Декламировал сам себе мифологию мозга, разыгрывая на кремниевых подмостках предания истории субъективного мира.