И я знала имя Кьярана. Конечно, он знал, что я знаю и будет настороже. Но это был риск, на который я должна была пойти.
Подняв глаза, мой взгляд коснулся открытого учебника. У меня был план.
Я подождала, пока не почувствую, что в доме все уснули. Я ощущала глубоко и невинно спящую Мэри Кей в ее комнате. Мой папа дремал, но я знала, что скоро он уснет крепче и станет похрапывать. Мама спала точно так же, как спит всегда, или, по крайней мере, всегда, с тех пор как я начала замечать — заботливым чутким сном мамы, которая ухитряется отдыхать и в то же самое время пребывать в состоянии готовности к действию в случае, если услышит безошибочно распознаваемый плач ребенка или звук падения. Мы с Мэри Кей уже учились в старшей школе, но мама, вероятно, будет так спать, пока мы не уедем в колледж.
Я выползла из кровати и сосредоточилась на том, чтобы добраться до шкафа. На полу я нарисовала небольшой круг мелом. Зайдя внутрь, я закрыла его за собой, затем села по-турецки и стала медитировать. Этот круг мог бы увеличить мои силы и дать мне дополнительный уровень защиты. Я не знала, где был Карьян, но у меня было ощущение, что он всё еще поблизости. Я призвала так много силы, как могла, и отправила сосредоточенное сообщение: «Отец, ты нужен мне. Источник силы (предлагаемое место встречи)».
Я почувствовала укол вины, назвав его отцом, особенно, когда мой настоящий отец спал по другую сторону коридора. Я находила Карьяна чрезвычайно неотразимым и харизматичным, и мысль, что он был моим кровным родственником, до сих пор поражала меня. Для него я была ребенком, более всего похожим на него, тем, которого он хотел обучать. Мы уже презирали черты друг друга, и мы никогда по-настоящему не сможем доверять друг другу.
Я разорвала круг, чувствуя себя больной и уставшей, и почти готовой разрыдаться. Что я делала? Это казалось хорошей идеей час назад, но теперь сложившаяся картина наводила ужас. Я не знала, какой результат напугает меня больше: то, что он не ответит на мое сообщение, или то, что он ответит. Я с трудом забралась обратно в постель, каждый мускул болел, и я лежала в напряженном полусне, понятия не имею, как долго. Затем пришел ответ — голос Карьяна в моей голове: «Через час».
Час может лететь (когда я с Хантером) или ползти(когда я в школе). После того, как я получила сообщение от Кьярана, каждая секунда, казалось, тянулась целую минуту прежде, чем протикать мимо. Пролежав неподвижно в постели в течении двадцати минут словно мертвая, я не могла больше ждать. Я достала джинсы и толстовку, заплела волосы в длинную косу и, схватив ботинки, прокралась вниз.
На улице, я застегнула пальто и надела вязаную шапочку. Всё казалось искаженным, сюрреалистичным, когда я с хрустом пробиралась по весеннему инею к Подводной Лодке. У меня будто было инфракрасное зрение: я могла рассмотреть малейшее движение каждого прутика на каждом дереве. Лунный свет, просачивающийся между ветвями, был бледным и слабым. Я открыла дверь машины, поставила ее на нейтралку, затем сняла с тормоза. Моя Героиня тяжело покатилась задним ходом к дороге, и вскоре мы чуть слышно задели обочину. Я резко вывернула руль налево. Когда я выровняла машину по направлению дороги, я снова сняла ее с тормоза и медленно покатила вниз по склону примерно 30 ярдов (27,5 метров). Затем я завела двигатель, включила фары и печку, и направилась к источнику силы.
Когда я была младше, я боялась темноты. В семнадцать, я больше боялась таких вещей, как стать безвозвратно злой или как силой у меня отнимут душу. Темнота не казалась такой уж плохой.
С тех пор, как я впервые начала понимать, что обладаю ведьминскими силами, мое магическое зрение развилось, и сейчас я могла абсолютно легко видеть без света. Я припарковалась на обочине дороги и вышла из автомобиля, не закрыв его. Каждая деталь явно вырисовывалась, в то время как моя обувь хрустела по инею, покрывавшему сосновые иголки, опавшие листья и пропитавшиеся водой ветки. Я приехала раньше более, чем на двадцать минут. Выбросив свои сенсоры, я почувствовала только спящих животных и птиц, а также случайно залетевшую сову или летучую мышь. Ни ведьмы, ни Карьяна.