Дальше — предупреждение национальной метеослужбы США о повсеместных кислотных дождях: окна плотно закрывать, на улицу без наглазников не выходить.
На завтра анонсировали тренировки по отходу в подземные укрытия для всех публичных школ страны.
Объявление для широкой публики: Помните, укрывая от закона дезертиров или уклонистов, вы помогаете Новым Советам. И от правительственного департамента по связям с общественностью: Единственный способ победить в войне — победить всем вместе! Предупреждение: нелегальные теле- и радиопередачи отслеживаются! Нарушителей подвергнут публичному осуждению! Подпольная Сеть контролируется преступниками, не позволяйте им нашёптывать себе в уши вражескую пропаганду!
Премьера нового вечернего сериала, Полицейский из гетто. Слоган: Делай, что должен, и будь, что будет.
Смок продолжил:
— Единственный способ противостоять всему этому состоит в следующем. Мы взламываем Сеть, перепрограммируем, что можем, и распространяем программу Джима Кесслера для противодействия пропаганде, чтобы показать истинную природу Сети. Мы налаживаем контакты с подпольной Сетью. Мы пытаемся пробиться к здравомыслящим журналистам обычной Сети — такие ещё остались, уверяю вас. Сеть слишком велика, чтобы ВА или правительство могли её всю колпаком накрыть. В ней больше прорех, чем они думают. Туда-то мы и проникаем. Джим Кесслер намерен... — Он глянул на часы, висящие на стене. — ...через несколько минут прочитать вам лекцию о методах, используемых как раз для этих целей.
Когда душным часом позже у Чарли пальцы стали ныть от долбёжки по консоли, объявили, что тренинг на сегодня окончен. Чарли поднялся, чтобы выйти вместе с остальными.
Смок стоял у двери с вороном на правой руке. Он поднёс птицу к щеке и что-то прошептал ей.
Чарли совсем отупел от усталости и мечтал лишь добраться до постели. Потянувшись, он потёр онемевшие ягодицы и собрался было прошмыгнуть мимо Смока.
— Постой-ка, юный Честертон, — сказал Смок, глядя на ворона, но усмехаясь в сторону Чарли.
Чарли остановился и стал ждать, полагая, что Смок его за что-нибудь отчихвостит.
— Ты продолжишь участвовать в тренинге по противодействию пропаганде, — сказал Смок, — но мы не станем доверять тебе работу сетевого крота.
Чарли уставился на него.
— Я справлюсь. Я сегодня немного сонный, но я всё понял... я...
Смок покачал головой. Ворон хрипло каркнул — этот звук был похож на смех.
— К твоей прилежности я претензий не имею. Ты нам нужен в другой роли. Ты знаешь, как подделывать данные систем видеонаблюдения? Ты слышал об Антинасильственной Программе?
— В общих чертах. Не слишком...
— Мы подготовили для тебя специальный проект. Ты присоединишься к команде, заданием которой будет обработка сенатора США.
Чарли опешил.
— Как? Сенатора США?!
— Да. Если ты согласишься.
Чарли пожал плечами.
— Ты — Смок. Ты — Джек Брендан Смок. Без тебя, бро, я бы не проснулся. Ты получишь от меня всё, чего потребуешь.
Космическая Колония,
жилая секция для семейных техников
Когда Китти Торренс сбросила с себя комбинезон и, не удержавшись, застонала от усталости, Лестер как раз вернулся. У неё тело болело в дюжине мест; стоило ей разогнуться, как тупая боль переходила в острую, заставляя с присвистом дышать сквозь сжатые зубы. В раздутом чреве её шевелился ребёнок.
— Пожнесвать... — начал Лестер.
— Лестер, мы же условились, что не будем говорить на техниглише, пока ребёнок не выучит стандартный, угу? Давай себя заранее к этому готовить.
— Ну да, ты права. Я сказал — пожалуйста, не надо вставать.
— Я должна. Пора на обед что-нибудь приготовить.
— Ну, я сам управлюсь. У тебя такой животик отрос, что мы вдвоём на кухне, того гляди, и не поместимся.
Она рассмеялась и прилегла; острая боль в дюжине мест унялась до ноющей.
Она смотрела, как он готовит обед. В Космической Колонии, в период снабжения по талонам, приготовление «обеда» сводилось к разогреву в микроволновке двух порций еды, которые бы уместились на подносиках для авиапассажиров.
— Хорошо бы поскорей достать хоть немного нормальной еды для тебя, — бормотал Лестер. Он был коренастый, жилистый, словно выведенный евгениками для студио двадцать пять на тридцать футов, где они обретались.
Тут имелась королевских размеров двухъярусная кровать в отдельном алькове, тонюсенький диванчик, который убирался в стену, «кухня» с «барной стойкой» размером не больше карточного стола. Пол покрыт тонкой пенорезиной, стены — светло-синим, заплесневевшим в уголках синтексом. Раз в неделю она меняла занавески в алькове и над софой. Мягкий белый свет струился с потолка. Справа от входной двери в стене торчал маленький видеоэкран, выполнявший также функции домофона. Сейчас на экране отображалась релаксационная заставка. Стандартных заставок было шесть. Кроме того, экран умел показывать технический телеканал и, дважды в неделю, одобренные администрацией фильмы. По нему же можно было выходить в домовой интранет. Обычно им пользовались в режиме кинотеатра, но кино уже месяц не показывали: что-то поломалось. Лестер нахмурился и попробовал переключить каналы.
— Не фурычит. Ты бы могла подумать, что я со своим опытом его починю... а не тут-то было. Проблема не здесь.
— А что ты хочешь?..
— Да тот горный пейзаж вывести хочу. Там, где снег падает. — Любимая заставка Лестера. — Так-так... посмотрим, что у нас получится...
— Тебе приятнее со своим ящиком возиться, чем меня целовать? Я тебя не виню, я знаю, что ужасно выгляжу сейчас.
Он фыркнул и склонился к ней — поцеловать.
— Ты самая красивая женщина на свете. Да, мне, пожалуй, нужны глазные импланты...
Она сделала вид, что бьёт его по плечу. Он притворился, что она ему руку сломала, и теперь та бессильно висит вдоль тела. Она улыбнулась. Пускай он коротышка, зато красивый. И умный.
Звякнула микроволновка: обед готов. Он помог ей сесть и опереться на подушки, прислонённые к стене, осторожно придерживая её огромный живот. Устроился рядом и, морщась от омерзения, начал жевать. Лестер терпеть не мог готовые обеды. Это всегда было проблемой.
Съев половину порции, она почувствовала накатывающую тошноту и отодвинула поднос.
— Ты вернулся позже, чем обычно. Это значит?..
— Что меня взяли на работу? Хотел бы я! Очередной день впустую на бирже труда. Никакой работы. Очередная неделя на кредитах для неимущих. Я бы не опоздал, не остановись я в шлюхином квартале поболтать с Карлом. — Он помедлил. — И остальными. Они... просто поговорить хотели... — Голос его звучал почти озадаченно.
Остальные. Значит, он был на собрании ячейки. Новое Сопротивление Колонии.
Единственная за месяц ссора у них с Лестером получилась, когда он её притащил на собрание ячейки НС. Представитель Нового Сопротивления Карл Дзантелло нёс полную пургу насчёт Админов и Второго Альянса, и она сочла его придурком. Карл твердил, что тут какой-то жуткий расистский заговор. Совсем сбрендил мужик. Она соглашалась, что Админы управляют Колонией не так, как надо, но что они якобы тайные члены международной нацистской партии или что-то в этом роде — это ж херня на постном масле! Она сказала Лестеру, что Дзантелло боевиков насмотрелся. Лестер стал кричать, что, была бы она чёрная, так сама бы давно поняла, потому что, уродись она негритянкой, она бы почувствовала на себе отношение ВАшников, она бы заметила, как они презирают людей других рас, как ущемляют их.
Чёрные-де это нюхом чуют. Лестер считал, что у американских негров выработался эдакий эволюционный защитный механизм. Настороженное внимание к чужим предрассудкам и нюх на планы, которые рождаются из этих предрассудков.
Она бы сказала, что это просто рецидив застарелой паранойи, и только-то.