Выбрать главу

Глупости, твердил он себе.

Он вытащил из-под себя потные руки и спрятал под мышки.

Чёртов сукин сын. Чёртов ублюдок.

Да, это их работа. Слишком уж быстро получены ответы, слишком уж гладкими оказались. Контрольный механизм манипуляторов дрона ВКД был плохо изолирован и претерпел сбой вследствие наводок от системы компьютерной навигации РМ-17. Этот вывод был озвучен через двадцать минут после взрыва.

Он крепко зажмурился, но продолжал видеть во мраке тёмной комнаты белую вспышку, стремительно расширяющийся в вакууме огненный шар в кольце обломков...

Через двадцать минут после взрыва РМ-17 Прегер уже распечатывал заявление для пресс-конференции в 1800. В заявлении содержалась вопиющая чушь о плохо заизолированном контрольном механизме манипуляторов и о том, что на подмогу РМ-17 по ошибке послали неисправный дрон ВКД, который вообще-то должен был находиться в ремонтном ангаре.

Этот проступок повесят на какого-нибудь диспетчера ремонтников. Вероятно, неугодного ВА. Просто чтобы вишенкой тортик украсить. Избавятся бонусом ещё от одного, уже убив всех мужчин и женщин в РМ-17. Всех неблагонадёжных.

Нет, сказал себе Расс. Сейчас ещё нельзя свалить Прегера. Нельзя в открытую обвинять Прегера. Чересчур рискованное дело. Прегер может уволить его, не дожидаясь, пока обвинения выплывут наружу. Люди Прегера — под надзором Джудит ван Кипс — цензурировали все СМИ Колонии. В эфир или распечаткой без одобрения ван Кипс не выходило ничего.

Уволить? Прегер не остановится на этом. Если Расс посмеет ему воспротивиться, Прегер попросту убьёт его. А большинство ВАшников верны Прегеру.

Но способ должен быть...

Кто-то пытался заговорить с ней. Она тащилась по узкому коридору жилой Техсекции, ничего не слыша и замечая только необходимое.

Китти пыталась ни о чём не думать, воспринимать как можно меньше, ничего не чувствовать. Если сейчас позволить себе восприятие боли, та хлынет, как бензин на курящего, и превратит Китти в живой факел, заставив кинуться... куда? Куда ей бежать? К родителям? А сколько тысяч миль межпланетного пространства её отделяют от родителей?

Ну а куда ещё? В какое-нибудь мирное местечко на Земле, где можно будет снова позволить себе чувствовать и дать окружению залечить раны. Вероятно, в тот штатовский парк, куда её родители возили, один из немногих, уцелевших в эпоху глобального потепления и кислотных дождей. Сколько тысяч миль пронизанного радиацией вакуума её отделяет от парка? Сколько воздушных шлюзов, переборок и штурмовиков с пушками?

Но она продолжала чувствовать, как пробирает её до костей немыслимая, непереносимая боль.

Ребёнок. О Господи. Остаться здесь одной вместе с ребёнком. Ой б...; она пожалела, что не верит в Бога. Ребёнок. Без Лестера.

(Мимо проплывали лица, всё было как в дыму. Голоса заговаривали с ней, исторгая бессмысленные цепочки звуков.)

Если сейчас убить себя, она тем самым убьёт и ребёнка. Возможно, это лучший из вариантов. Под пятой фашиков тут всё только хуже становится. В конце концов её ребёнка наверняка убили бы и так, только потому, что это дитя Лестера.

И, разумеется, потому, что она знала, как они убили Лестера.

(Её руки автоматически набрали код на панели замка, отпирая дверь.)

Вероятно, для ребёнка её самоубийство станет благословением. По крайней мере это не нацисты (она перешагнула порог) его убьют, а...

Он сидел на кровати.

— Привет, малышка, — сказал грустно Лестер, садясь в постели и зевая. — Ты не поверишь, но я и с этой работой пролетел. Я слишком поздно вернулся из открытой зоны, на бирже труда такая очередь, короче, мне сказали, что я не подхожу, потому что там ограничение по весу и... Эй, Китти, что с тобой? Ты в порядке?

Она, как во сне, побрела к нему. Коснись его.

Она коснулась его мускулистой руки. Он был настоящий.

Она осела ему на грудь. Он обнял её.

— Ты почему плач... ой, малышка, перестань, ну успокойся, я же только...

— Лестер, ты что, не слышал про РМ-17?

— Нет. А что за хрень?..

— Лестер, я слыхала, есть способ убраться из Колонии. Новые Советы пропускают один корабль раз в две недели. Попасть на него практически невозможно. Но способ должен быть... Лестер, беги отсюда, пожалуйста. Мне наплевать, если у нас не останется денег. Пожалуйста, вернись на Землю, ты понял? Пожалуйста. Пожалуйста.

— Да что случилось?!

— Если я тебе расскажу, ты не станешь тут бегать и дурака валять?

— Нет. — Но лицо его окаменело. — Расскажи.

Расс лежал на спине, вдыхал аромат полыни, слушал стрекот пустынных насекомых и уханье пустынной совы.

Перед его мысленным оком сменяли друг друга две картинки. Первая: взрыв на экране. Белый огненный шар, расширяющееся кольцо обгорелых обломков. Вторая: ван Кипс склоняется к Прегеру, свет взрыва с экрана на миг выхватывает их лица в затенённой комнате... выхватывает какое-то лихорадочное наслаждение на лице Прегера... и движение руки ван Кипс под столом. Он не видел, чем она там занята, но...

Рука ван Кипс лежала в промежности Прегера. Она ему дрочила, пока эти двое наблюдали взрыв.

Они... какое слово подобрать? Извращенцы? Сумасшедшие? Нелюди?

Они так эффективны?

Да. (Расс горько рассмеялся.) Эффективны. Извлекают максимум из всего, что жизнь подкинула. И удовольствие тоже.

И, Господи помилуй, он был с ними. Он был одним из них.

Но он должен был. Он же должен был.

Ещё он мог отойти в сторонку и сделать вид, что ничего не происходит. И попытаться как можно меньше во всём этом участвовать.

Но он помнил слова матери: Если ты не выбираешь свою сторону, сторона сама тебя выберет.

Остров Мальта

Корабль — моя лучшая возможность, думал Каракос.

На корабле будут устройства спутниковой связи. В суматохе не составит труда пробраться в радиорубку, оторвавшись от других захватчиков.

Десять часов вечера. Они сидели в одной из комнат на верхнем этаже старой виллы. Комната тоже была старая, поеденная грибком, обои с розовым узором отставали от стен, и пустой деревянный одёжный шкафчик стоял раскрытый настежь под единственным украшением стены: пожелтевшей фотографией в рамке — снимок изображал человека с длинной волнистой бородой на фоне мальтийского правительственного здания в Валлетте.

Восемь партизан устроились полукругом вокруг Стейнфельда. Стейнфельд работал с картой, остальные ёрзали на неудобных деревянных стульях. Стейнфельд говорил о течениях, морских маршрутах, трассах мониторинга новосоветских субмарин, вероятности — или невероятности — вмешательства со стороны НАТО или Новых Советов, о температуре Средиземного моря в это время года и предположительном курсе намеченного корабля.

— Корабль выйдет из Малаги, с испанского побережья, возьмёт курс вдоль североафриканского берега и затем направится в Сицилийский пролив, обойдя вокруг Сицилии с восточного берега, — сказал Стейнфельд. — Он будет без эскорта и пушек, чтобы не привлекать внимания новосоветчиков, но на борту не менее двадцати пяти бойцов ВА. Они будут прекрасно вооружены.

НС нелегко будет захватить корабль, подумал Каракос. За это время наверняка получится смыться в радиорубку и доложить о местоположении базы НС Уотсону.

Рапортовать с корабля — рискованное занятие. Но радиостанцией НС он пользоваться права не имел, кроме того, на радиоузле всё время были люди. На телефонную связь в Европе сейчас особо не положишься, а немногие уцелевшие телефонные линии без труда отслеживаются и прослушиваются. Он решил не искать на Мальте других коротковолновых передатчиков. Ему казалось очевидным, что эти поиски привлекут к нему внимание. Если его застанут блуждающим по острову в поисках радио, партизаны, несомненно, возьмут его под наблюдение. А телефонных линий, пригодных для его нужд, на острове и вовсе не осталось: выходы на международную сеть, отступая с Мальты, уничтожили новосоветчики.