— СТОЙТЕ, ГДЕ СТОИТЕ, ИЛИ УМРЕТЕ НА МЕСТЕ. ПОВТОРЯЮ, СТОЙТЕ, ГДЕ СТОИТЕ, ИЛИ МЫ ВАС ТУПО НАХ... ПРИСТРЕЛИМ, МАЛЕНЬКИЕ ЗАСРАНЦЫ!
Бандюки рассыпались и кинулись наутёк, один выхватил было пушку и пальнул через плечо на бегу, но звук выстрела съело визгом тормозов — поезд как раз вкатился на очередную станцию; пуля ударила копа в грудь, но даже на таком близком расстоянии срикошетила от брони и отскочила, разбив на мелкие осколки рекламную панель со светящимся объявлением, гласившим: Единственно надёжная безопасность — полная безопасность!
Коп открыл ответный огонь из автоматического пистолета, выстрелив трижды; панк с пушкой покачнулся на бегу, его закрутило, он упал; мальчишка в шлеме выронил сумку, по полу покатились баночки, некоторые разбились, высвободив заточённые там почки, желчные пузыри, сердца, все свеженькие, готовые к пересадке, бесценные человеческие органы — скользнув, прокатились по грязному полу в кучу пустых пластиковых банок и грязной бумаги, став очередным элементом банального мусора; ВАшник тем временем настиг пацана и приложил его по голове парализатором. Дубинка с инвертором отдачи разнесла мальчишескую башку на куски, подобно разбитой банке для органов; мозги брызнули наружу, мальчишка упал, Стоунера потянуло блевать, а коп погнался дальше, стреляя вслед остальным бандюкам, перебежал в следующий вагон... второй коп загнал в угол вагона двух запоздавших с бегством пацанов и так врезал им по лицам, что переносицы вдавило в мозги... тела осели на пол, коп выпрямился.
Мгновение господствовала тишина: поезд остановился на станции... потом коп развернулся и, помахивая окровавленным парализатором, направился к Стоунеру, Брюммелю и Лопесу. Лица его не было видно: оно скрывалось за шлемом. Визор демонстрировал искажённую копию внутренностей вагона подземки.
Стоунер оторвал ноги от пола и побежал вслед за Брюммелем и Лопесом к двери. Лопес уже проскочил в следующий вагон, Брюммель не успевал; коп нацелил в него пистолет и пророкотал:
— СТОЯТЬ, НИГГЕР, ИЛИ ТЫ ПОКОЙНИК!
Брюммель обернулся и вежливо возразил:
— Офицер, разве я похож на тинейджера в боевых цветах банды?
— ТЫ ПОХОЖ НА НИГГЕРА, И, МОЖЕТ, ТЫ СЮДА ПРИПЕРСЯ, ЧТОБ ИМ НАРКОТУ СБЫТЬ. А ТЕПЕРЬ РАЗВЕРНИСЬ. РУКИ К ГРЕБАНОЙ СТЕНЕ, СУКА, ИЛИ ТЫ ПОКОЙНИК.
— Значит, вон как оно далеко зашло, — пробормотал Стоунер.
— Угу, — подтвердил Брюммель. — И давно уже.
— ЗАТКНИСЬ, НИГГЕР. ЛИЦОМ К СТЕНЕ, РУКИ ЗА СПИНУ.
Отточенным до автоматизма движением коп сунул дубинку за пояс и тут же отстегнул ей на смену наручники. Раскрыл, надвигаясь на Брюммеля.
У Стоунера взбрыкнуло сердце, но он промямлил пересохшими губами:
— Офицер... он тут ни при чём... он адвокат.
Визор копа повернулся к Стоунеру, а следом переместился и ствол. Стоунер подумал: Нет, Брюммель, не надо! — потому что увидел, как Брюммель лезет в карман плаща и тянет оттуда маленький пистолет, такой маленький, что казалось бессмысленным из него стрелять по копу в броне, ну что за глупость, в самом деле... Но тут пушка Брюммеля с шипением выстрелила, и в чёрной броне копа возникла дырочка на уровне живота. Стоунер подумал: Разрывная пуля с тефлоновым бронебойным покрытием.
Коп вскрикнул, рука непроизвольно нажала на спуск, но пули ушли в никуда, расколотив окна. Затем его броня раздулась, за долю секунды обретя почти сферическую форму, раздутая впятеро напором его крови и ударной волной взрыва, и через дырочку в броне брызнула тонкая алая струйка.
Но Стоунер уже бежал за Брюммелем по платформе к эскалатору, и в голове его снова крутилось:
Значит, вон как оно далеко зашло...
Пригород Чикаго, Иллинойс
— И прежде всего, — говорил ополоумевший от счастья победитель на экране, — такое чувство собственного могущества, как никогда прежде. Думаю, особенно справедливо это именно здесь, ну, вы понимаете, да? Это же не самозащита и не война, где нужно спешить — тут, знаете ли, всё как следует продумать надо...
Спектор смотрел на парня с круглыми от счастья глазами по интернет-ТВ. Парень был плотного телосложения и носил коричневый трафаретный костюм, из тех дешёвых распечаток от Costco, где галстук сливается с воротом рубашки, и зелёные резиновые сапоги. Зелёная резина Спектора немало озадачила, но, поразмыслив, он понял, что владельцу она кажется армейским атрибутом.
По лицу победителя Антинасильственной Программы проскочило призрачным оверлеем другое, бестелое, с проворством воздушного змея наложившись на основную картинку. Это был панк-рокер; он качался из стороны в сторону и что-то со смехом напевал. За бестелым рокером, аки кометный хвост, тянулось: ЖЕРОМ-X.
Видеограффити, вероятно, исходило с рекламного минитранслятора.
Сенатор Спектор, заскучав, щёлкнул тумблером в подлокотнике кушетки и выключил консоль. Тонкий экран утянулся в потолок. Он чувствовал за собой некую обязанность смотреть эту программу. В каком-то смысле она была его детищем. Но от просмотра у него снова обострялась изжога[17].
Спектор поднялся и пошёл к полноразмерному видеомонитору в спальне. Пора готовиться к интервью. Он критически оглядел в зеркале собственное лисье личико и заплывшие резковатые синие глазки. Чёрные волосы подстрижены в умеренном подобии причёски минимоно. Это должно было намекать молодым избирателям, что даже в пятьдесят лет Спектор остаётся хипстером.
Спектор был в полосатом печатном прыжкостюме. Для интервью не сгодится, решил он, слишком фривольная эта расцветка зебры. Он отстучал код на клавиатуре рядом с зеркалом, изображение изменилось. Видеозеркало было подсоединено к системе компьютерной анимации. Он решил придать себе более приятный вид. Чуток уплотнить щёки, волосы немного осветлить. Серьга в ухе? Пожалуй, нет. Он приказал зеркалу изменить прыжкостюм на что-то более подходящее, выходной костюм, но трафаретный, для лучшей идентификации со среднестатистическим американцем.
Он никогда бы по доброй воле не одел трафаретного костюма, но сейчас ему требовалось произвести впечатление человека, близкого к народу. Особенно учитывая, что интервью возьмут для подпольной Сети. Советник по безопасности и медиасекретарь оба отговаривали Спектора от этого шага. Но подпольная Сеть разрасталась, набирала общественный вес, и разумнее было воспользоваться ею прежде, чем она воспользуется им самим.
Он отстучал код костюма и понаблюдал, как тот появляется в зеркале взамен прыжкостюма. Кремовый выходной костюм. Он пожевал губы и решил, что сочетание двух цветов будет смотреться выгоднее. Водолазку с иззубренным воротом окрасил в мягкий янтарный цвет.
Удовлетворившись изменениями, Спектор нажал кнопку распечатки. Снял прыжкостюм и стал ждать, размышляя, связалась ли уже Венди с его поверенным, Хаймлитцем. Он бы предпочёл, чтоб о разводе стало известно уже после выборов. Консоль мягко загудела, и рядом с зеркалом раскрылась щель. Сперва оттуда появился костюм — сложенный, плоский, ещё тёплый, слегка пахнущий производственными химикатами. Он натянул его; распечатка была высококачественная, лишь тактильное ощущение чуть бумажное. Щёки накачал прессфлешем, добиваясь сходства с намеченным образом дружелюбного и открытого сенатора Спектора; прессфлеш безукоризненно сливался с настоящей плотью. Косметика позволила осветлить волосы и немного расширить глаза. Он переместился в гостиную и покачал головой. Интерьер был выдержан в матово-тёмных и блестяще-хромовых оттенках. Слишком сурово. Он старался избегать всего сколько-нибудь отдалённо мрачного или сурового из-за этих дрязг с Антинасильственными законами. Он придал шторам светло-синий оттенок и подобрал такой же цвет ковра.
17
Вся сюжетная линия, связанная с сенатором Спектором и его злоключениями, переработана из рассказа