Участие в видеоконференции принимали и другие: четверо высокопоставленных администраторов ВА из разных штатов. У всех был панический или сконфуженный вид.
Уотсон, Смит, Клаус и Сэквилль-Уэст расположились за маленьким круглым столиком, который Уотсон лично притащил в комнату.
Уотсон продолжил:
— Я хочу сказать, Сэке, что ты так говоришь, словно тебя злит всё происходящее. Словно ты недоволен чужими провалами. Но ведь, Сэке, это ты у нас начальник службы безопасности, это ты дал маху, позволив себя записать в разговоре с президентшей: записать и сфотографировать при обсуждении очень деликатных вопросов. Это ты упустил Стоунера. Поэтому не удивляйся моему решению снять тебя с занимаемой должности.
Голова Сэквилля-Уэста вздёрнулась, по лицу заходили желваки.
Кожа заалела, глаза порозовели.
— И кем ты меня заменишь?
— Присутствующим здесь Клаусом. Я досконально изучил суть дела. Его проверили на экстракторе. У него превосходный послужной список в нашей службе безопасности. — И он солгал: — Он координировал действия моей охраны во Франции.
Сэквилль-Уэст обернулся к экранам.
— Господа... это неслыханно, я... из меня козла отпущения пытаются сделать... свалить на меня...
Но больше он не произнёс ничего, сбившись на нечленораздельные звуки и слюнотечение. Наверное, он увидел, как на него смотрят люди на экранах.
Уотсон встал, подошёл к двери и позвал:
— Бен?
Бен вошёл и встал за креслом Сэквилля-Уэста. У молодого человека вид был немного сконфуженный.
— Сэр, пожалуйста, пройдёмте со мной.
— Куда? — потребовал Сэквилль-Уэст.
— Ты сдашь полномочия своему преемнику, — спокойно сказал Уотсон, возвращаясь в кресло. — И уйдёшь на отдых. Бен?
Бен кивнул. Держа одну руку на прикладе пушки, другой он настойчиво коснулся плеча Сэквилля-Уэста.
Старика затрясло мелкой дрожью.
Мгновение он сидел неподвижно, надсадно дыша через рот; со лба его градом лил пот. Потом встал, опрокинув при этом кресло, и походкой заводной куклы побрёл через комнату. Бен конвоировал его.
Когда они вышли, Бен плотно закрыл дверь.
Уотсон грустно вздохнул, потёр ладони друг о дружку и проговорил:
— Следующий вопрос. Новые Советы сняли блокаду атлантических портов. Они просят о прекращении огня и мирных переговорах. Этот шаг всеми без исключения аналитиками расценивается как сигнал о готовности сложить оружие. Таким образом, мы получили счастливую возможность эвакуироваться из США за океан вместе со всеми нашими проектами.
Он улыбнулся Смиту.
— И, да, вместе с обитателями Колтон-сити. А также всеми подопечными вам детьми. Мы перевезём городок в Британию. Там наши позиции сильны, и, кроме того, белая раса ведь происходит именно из Европы. В каком-то смысле мы все возвращаемся на родину. Через месяц мы будем готовы провозгласить создание Организации Европейского Государственного Самоуправления.
Он выдержал театральную паузу, посмотрел на Смита с Клаусом, перевёл взгляд в камеру, которая транслировала его изображение остальным участникам совещания.
Уотсон был в этом деле не такой мастак, как Крэндалл, но пока нового Крэндалла не сфабрикуют средствами компьютерной анимации, придётся полагаться только на себя.
— Рик ныне в уединении, как вы понимаете. Он попросил меня передать его слова — полагаю, вы уже получили подписанное им заявление, удостоверяющее этот факт, — и я рад известить вас, что среди плохих новостей, градом обрушившихся на нас в последнее время, есть и новость хорошая. Новость эта такова: Европа наша, даже без натовской поддержки. Они нам больше не доверяют и не оказывают военной помощи. Но это уже и не столь важно. Мы внедрились в военную инфраструктуру всех приручённых европейских государств. Во всех странах Европы, где расквартирован наш контингент, наши люди полностью контролируют местные правительства. Спустя месяц они провозгласят ОРЕГОС, по сути — Соединённые Штаты Европы, альянс во имя защиты и единства культуры. Но это не будет демократия. Мы установим правление, основанное на политике антикоммунизма и враждебное иммигрантам, с опорой на местные националистические силы. Разумеется, новая структура выступит последовательной защитницей принципов расовой чистоты. Видите, как просто?
Смит набил табак в трубку и кивнул с видом телевизионного проповедника, которому привели в качестве аргумента цитату из Авраама Линкольна.
— Если бы мы это от Рика услышали, — сказал он, — в смысле, лично...
Он раскурил трубку, и по комнате поплыл ароматный дымок.
— В скором времени услышите. Он обратится с выступлением. Он объявит об отставке Сэквилля-Уэста, назначении Клауса на этот пост, переезде в Европу и создании ОРЕГОСа.
— О создании ОРЕГОСа, — повторил Егер. — Вы так говорите, как будто это очень просто.
Егер выступал через видеосвязь. Он был крупного сложения, тонкогубый, с мятым носом боксёра. Бывший футболист, трижды неудачно баллотировавшийся в сенат США.
Его оружейная компания разработала егернауты.
— Политическое сопротивление легитимным правительствам окажется пренебрежимо малым, — ответил Уотсон. Он вообще-то не соврал, но существенно приукрасил картинку. — А что касается маргиналов вроде НС... что ж, о них позаботятся. Клаус?
Клаус откашлялся и сплёл пальцы. Он не привык выступать в подобном кругу.
— Ну да, пока что всё идёт превосходно, — пробурчал он. — Наш человек в НС, на Мальте, предупредил, что они собираются перенести базу, поэтому мы скорректировали сроки упреждающего удара. — Он посмотрел на часы. — Спустя двенадцать часов большая часть нашего сицилианского воздушного флота отправится на боевой вылет с заданием провести ковровую бомбардировку местности. Наши войска высадятся там с вертолётов. Мы рассчитываем уничтожить Стейнфельда и руководство НС.
Смит кивнул. Он по-прежнему улыбался, но слегка побледнел, и от поднесённой ко рту, но не вложенной туда трубки тянулась струйка дыма.
— Ясно. А насчёт переноса наших проектов... вы, гм, уверены, что нам позволят это осуществить?
— У нас всё ещё достаточно друзей, — сказал Уотсон. — Они сейчас, разумеется, залегли на дно, однако продолжают помогать нам. Мы сумеем спасти всё, э-э, самое существенное. И большую часть Колтон-сити. Не сомневайтесь, о Джебедайе позаботятся. — Он улыбнулся Смиту. — Вы вправе гордиться своим сыном. Он воплощает наше будущее. Могу заверить, что Рик рассматривает Джебедайю как вероятного своего преемника. Настанет день, лет через десять, когда после должной подготовки...
Улыбка Смита перестала быть наигранной. Он прямо расцвёл.
Уотсон поздравил себя с очередным союзником. Остальные вроде бы согласны пойти, куда им укажут. В конце концов, им ведь ничего больше не остаётся...
В каком-то смысле всё обернулось очень скверно, а в определённом — превосходно.
Уотсон и Клаус остались одни. Экраны были отключены, а Смита услали позвонить семье из гостиной.
Уотсон молча откинулся на спинку кресла, размышляя, как долго удастся водить остальных за носы в неведении о смерти Крэндалла. И скольким из них можно будет доверить эту тайну.
Клаус закурил и сказал:
— Этот ОРЕГОС... Егер ведь прав. Не так-то это легко. Скорее всего, политическая реакция неизбежна, в частности — протесты региональных националистов. Они поймут, что правительстом вертят иностранцы. Вы считали басков Испании проблемой? Это цветочки, а ягодки ещё не созрели. Появится множество подобных организаций. А оппозиционные партии? А политические крылья сопротивления, особенно немецкого и итальянского?
— Италия всегда сражается сама с собой, её внутренний хаос облегчает нашу задачу. Под нашим господством хаос там прекратится. Но я полагаю, что тебе следует доверить информацию о другом методе... более общем...
Клаус выжидательно глядел на него. Уотсон задумался, какую часть правды ему можно открыть. Ну что ж, Клаус по праву входит в нынешний внутренний круг. Но даже ему нельзя говорить всего.