«Есть ли смысл прилагать такие неимоверные усилия, что бы продлевать время никчёмной суеты и неисправимых ошибок, оттягивая тем самым грядущий покой?».
Покой
«Быть может покой и есть счастье? А всё остальное это отрицательная частица к этому слову? Недаром же человек, уставший от жизненных невзгод, просит лишь об одном, чтобы его оставили в покое».
Вообще понятие счастья настолько относительно, что его тяжело подвести под общий знаменатель, уж очень по-разному счастливы люди. Одному достаточно глотка воды чтобы быть счастливым, для другого же перечень необходимого займёт книгу, страниц, в которой будет куда больше чем в самом мудром фолианте. Человек вздохнул.
«Был ли он, когда-нибудь счастлив?».
Он не мог припомнить ни одного периода в своей жизни, что бы хоть что-то не омрачало его существования. Любая удача заканчивалась разочарованием. Он всегда как будто опаздывал. Счастье словно избегало с ним встречи. Вся его настоящая жизнь, для счастья была прошедшим временем, а будущее представляло собой руины, оставленные ему, для попыток создать из них свой заведомо обречённый на гибель мирок. Он жил тем, на что другие уже не обращали ни какого внимания. Он существовал на самом дне той пропасти, в которую летел весь этот мир и то, что доставалось ему, было уже изрядно потрёпано во время падения. То, что не могло уцепиться за последние маленькие и тонкие кустики надежды, росшие у самого дна. Он по крупицам собирал всё то, что разбивалось вдребезги и разлеталось на мелкие кусочки, и вдыхал в них жизнь, откровенно радуясь и восхищаясь тем, что впоследствии, всегда причиняло ему боль.
«Что делать, но первым кого кусает бывшая бездомная собачка, становится, приютивший её человек. Самое короткое из чувств это не любовь, самое короткое чувство – благодарность!».
Человек задумался над тем, могло ли что-нибудь вообще принести ему счастье. Он был очень удивлён тому, что мысли остановились на возможности увидеть утро завтрашнего дня. Это при всём его равнодушии к жизни как к таковой. Он ни как не мог понять, каким образом в нём уживались эти две противоположности. Наверное, потому что вся его жизнь, была каким-то жутким клубком противоречий. Все его поступки имели чёрный и белый оттенок, и беда была в том, что белый всегда был вторичен. Вначале происходила грязь, после которой отчаяние разрывало его сердце на куски. Было абсолютно очевидно, что когда-то давно он, как былинный витязь, оказавшись у каменной развилки, выбрал неверный путь и теперь, чтобы он не предпринимал – он должен погибнуть!
«А что если он, человек, сделает то, что заставит измениться весь мир? Сумеет ли он? Конечно, он слишком мал, по вселенским меркам, песчинка, сброшенный, пожелтевший, ни кому ненужный листок гонимый всеми ветрами, но пусть вселенная вспомнит, чем в самом начале была она. Вот только сможет ли проблеск мыслей, вспыхнувший во время затмения, спасти его заблудшую душу? Хватит ли этого крохотного и бледного огонька, чтобы найти дорогу к свету в мрачном лабиринте содеянного? И будет ли ему прощение, за прошлую беспечность, в конце пути?».
Вопросы, вопросы, вопросы…
Как будто кто-то бросал ими в человека, как камнями. И не было ни какой возможности увернуться от них. С каждым разом их удары становились всё точнее и всё больней. Казалось ещё немного, и они размозжат его голову как яичную скорлупу. И, что бы избежать этого, он сделал шаг в ту сторону, в которой надеялся отыскать ответ на свой самый монументальный вопрос – стоит ли жить дальше?
2
Счастливый билетик
– Передаём плату за проезд – выкрикивала кудрявая девушка кондуктор, приподнимаясь на одной ноге, второй ногой, согнутой в коленке, опираясь на своё сидение. При этом она так вращала головой, оглядывая троллейбус, что походила на белогрудую цаплю, высматривающую лягушек в своём болотце.
Перехватив мой взгляд, она спросила:
– Вы будете оплачивать проезд?
– А можно этого не делать? – поинтересовался я.
Девушка на мгновение замерла но, справившись с секундным замешательством, бойко парировала:
– Нет нельзя! Зайцев возят другим маршрутом, так что берём билет.
– Тогда, пожалуйста, счастливый – попытался я поддержать шутливый тон разговора, протягивая заранее приготовленный пятачок.