В проводницкой накурено так, что хоть топор вешай. Тот самый тип, который отнес мою сумку (я решил про себя называть его "помощником") сидит не на корточках, но вроде и не на стуле. На плечи накинут зеленый прорезиненный плащ. Только приглядевшись, можно понять, что он оседлал крошечный детский табурет. В первый свой визит, впрочем, слишком короткий, я не успел заметить этой детали интерьера. На столе, покрытом вместо скатерти, газетами, стоит непочатая бутылка водки. Здесь же прямо на газетах валяется раскрошенный батон черного хлеба. Еще в комнатке небольшой уютный диванчик, обитый кожезаменителем.
Похоже, железнодорожное управление не слишком заботится о моральном облике своих сотрудников.
Но меня это не волнует: больше всего я хочу сесть прямо здесь, в дверях, и несмотря ни на что забыться глубоким сном, едва сдерживаю зевок. Что как сейчас грохнуться на этот диванчик? Пожалуй, меня выволокут на ближайшей остановке.
Покуда стою в дверях, проводница копается в небольшом навесном шкафчике, помощник вынимает сигару из-за пазухи и закуривает, не обращая на меня внимания. Женщина ищет документы или еще какие-то бумаги - как еще прикажете понимать ее поведение? Удивительно: из шкафчика она вынимает вареную куриную ногу и начинает тут же, стоя, ее пожирать!
Какая бестактность! Впрочем, иного и ожидать не приходилось: стоит только вспомнить прежнюю линию ее поведения и сравнить с нынешней, и все встает на свои места! Все это - в порядке вещей! Так и должно быть, а твое давешнее удивление выглядит как минимум странным на фоне здешних порядков. Вот так пожирать курицу, чавкая, широко расставив ноги, сверкая глазами - ничуть не удивительнее чем, допустим, завязать шнурки.
Посматривая на чавкающую проводницу, я присаживаюсь на короточки и начинаю завязывать шнурки на ботинках. Черт возьми, хорошо, что я не наступил на шнурок в коридоре, везет же все-таки иногда. С другой стороны, намного лучше было бы еще тогда переобуться в тапки.
Хочется обратить на себя внимание, но я не решаюсь.
Словно забыв о моем присутствии, проводница, доев наконец курицу и бросив кости прямо под ноги обращается к помощнику. Невольный слушатель, я понимаю: речь зашла о проводнице из соседнего вагона. Помощник, которого женщина называет "Мишель" в основном молча кивает и часто-часто моргает. А она сама несет невероятнейший вздор, а матерится и вставляет бранные неологизмы чуть ли не через каждое слово. Так дико тараторя, она постоянно приподнимает плечи, жестикулирует, причем достаточно нелепо: например, дважды дергает себя за волосы.
Проговорив некоторое время, она в соответствии со своими замашками передергивается, разворачивается в мою сторону и выпучивает глаза. Известный фокус: меня не проведешь. Кто бы подумал - глаза у нее зеленые, а зрачки щелевидные, как у кошки.
-Убирайтесь прочь, несчастный, я не намерена терпеть Вас в своих тенетах, пока мы с Мишелем говорим о сокровенном!
От этого неописуемого крика и не такой человек бросился бы наутек, у меня же подкашиваются ноги. Сейчас весь вагон проснется и пойдет на меня войной, а бабка на моем месте грохнется на пол и сломает руку!
Мишель, ему-то подобное поведение проводницы не в диковинку - даже не вздрагивает. Встает, аккуратно снимает плащ и складывает его на диван. Подходит ко мне, глядя в глаза; кивком приказывает следовать за ним. Мы проходим тот же самый путь: через весь вагон до тамбура в противоположном конце. В вагоне стало прохладно; Кадырова (заметим между делом) не видать. А что творится на моей койке? А о какой вообще койке идет речь? Разве здесь, в вагоне, есть что-то мое?
Вот он где, голубчик, Кадыров запрятался: сидит на корточках в тамбуре! Мне даже хочется его похлопать по плечу. Мишель салютует мне, улыбается и не говоря ни слова оставляет "на произвол судьбы".
Почему на произвол? Заступник-то здесь - вот он! У Кадырова вид такой, будто он торчал тут все время и никуда не уходил. Все правильно, ним, с этим пуленепробиваемым типом, который может вот так запросто оттолкнуть стерву проводницу, и в самом деле стоит дружить. Как он ее ловко убрал, когда она здесь бесновалась. И отстаивал меня перед бабкой, хотя и сам же посоветовал мне полезать наверх.
Приму-ка самый что ни на есть лихой вид: таким с Кадыровым сдружиться будет легче! Не стоит показывать ему страх и неуверенность. Неприятности для меня - ерунда, еще не с таким сталкивались. Нет ничего лучше, чем внаглую попросить сигарету!