Он повернулся, и у Фили сердце пропустило удар от того, что он увидел во взгляде брата. Обычно лучащиеся весельем, полные жизни ореховые глаза Кили казались темными и помертвевшими. И даже яркое солнце сейчас не могло справиться с этим мраком. Он опустил руку, на короткое мгновение переплетая свои пальцы с пальцами брата, а затем отстранился, оперся на парапет и глухо проронил:
– Тебе пора готовиться.
Фили глубоко вздохнул, сознавая его правоту. Они давно уже понимали друг друга без слов.
========== Закат ==========
Саундтрек: Scorpions – A Moment In A Million Years
Для Фили эти три дня прошли как в тумане. Торин действительно взялся за подготовку грядущей свадьбы с присущей ему энергией. В ночь от Дейла к Эребору потянулись подводы, и на следующее утро по всему королевству закипела работа. Свадьба наследника престола возрожденного королевства должна была стать событием, о котором будут рассказывать будущие поколения, и лишь самого наследника происходящее не радовало. Молодой принц тенью ходил по коридорам, механически отвечал на многочисленные вопросы и принимал поздравления. Это было похоже на сон. Кошмарный сон, и проснуться не получалось.
Кили переменился в один день. Смешливый, радостный, жизнелюбивый – он вдруг стал собранным и серьезным. С той встречи на надвратной галерее Фили никак не удавалось побыть с братом. Кили умело и с фамильным упорством избегал оставаться с ним наедине. Более того, он даже принимал деятельное участие в подготовке грядущей свадьбы – постоянно с кем-то крутился, решал миллион вопросов, куда-то бегал… Временами, Фили казалось, что он ловит на себе взгляд брата, но стоило повернуться, и Кили уже уносился куда-то. Где он проводил ночи, Фили не знал вовсе. Он просто внезапно исчезал, и старший оставался в одиночестве. Хотя, быть может, так было лучше. С каждым днем он все больше смирялся с неизбежностью происходящего, но будь брат рядом, возможно, ему было бы гораздо сложнее.
И вот три дня пролетели. Свадьба должна была состояться уже завтра, Кили опять исчез, и старший принц вновь в одиночестве как раз отправлялся в свои покои, когда заметил брата. Кили решительно шел по коридору, не обращая внимания, ни на что вокруг. Фили бросился за ним, но не успел – младший свернул за угол, пересек галерею, толкнул створку тяжелых дверей и скрылся внутри.
***
Услышав, как дверь приоткрылась, а затем закрылась, Торин даже не поднял голову от бумаг, над которыми работал. Это мог быть Балин, в очередной раз решивший пересмотреть условия заключаемого завтра договора, или Бомбур, беспокоящийся о грядущем торжестве… Никого из них Торин видеть не хотел, но и прогнать не мог.
– Дядя…
Этот голос Торин не ожидал услышать. Гном поднял голову, взглянув на младшего племянника.
– Кили, – стараясь не выдать своего удивления, Торин кивнул на скамью у стола.
Они не виделись с той ссоры в коридоре. И оба изменились за это время. Горькая правда об отношениях братьев стала ударом для короля, но он слишком их любил. А они слишком любили друг друга – это Торин видел и в усталых выцветших глазах старшего племянника, когда они обсуждали детали будущей свадьбы, и теперь это же прочитал в тяжелом потемневшем взгляде младшего. Если бы он знал раньше… Проще было бы их обоих выдворить из Эребора, но дав слово людям, Торин уже не мог отступиться.
Кили прошел и сел на указанное место, скрестив руки на коленях. Он избегал встречаться взглядом с дядей.
– Я хотел попросить… сообщить то есть… – молодой гном сглотнул и тряхнул головой, будто придавая себе решимости. – Я уезжаю.
Торин прикрыл глаза и устало провел по лицу ладонями. Как же так все получилось? Эребор – древняя родина их народа. Мечта, что вела его долгие годы. Она стала для него смыслом жизни. Она же отбирала все, что он когда-либо любил.
– Куда поедешь? – наконец, спросил он.
Причина, по которой молодой принц собирался покинуть дом, была ясна без слов.
– Не знаю, – гном нервно потеребил край длинного кафтана – он всегда так делал, когда нервничал или боялся; Торин знал, что сейчас племянник с вызовом вскинет голову, пряча смятение за бравадой. – Средиземье большое. Все дороги открыты.
– И когда?
– Сегодня… – Кили вновь сник и опустил голову, так что как обычно распущенные волосы скрыли лицо. – Я не хочу видеть это… – голос дрогнул, и принц закончил совсем тихо. – Не смогу…
– Понимаю, – Торин кивнул.
Гном крепко задумался. Как бы он не был зол на племянника, Кили страдал. Его взгляд, поза, голос – все свидетельствовало об этом. Да и отправлять племянника одного… на произвол судьбы… Торин опустил взгляд на свои руки, и решение пришло само собой.
– Нет, я не даю тебе такого разрешения, – сурово проговорил король, жестом останавливая готового возражать племянника. – Как бы там ни было, ты принадлежишь к королевскому роду. У меня есть для тебя задание.
– Задание? – Кили озадачено взглянул на дядю.
– Именно, – Торин решительно снял с правой руки массивный перстень и положил его на стол перед собой, а затем торжественно проговорил. – Несмотря на возвращение Эребора гномам, часть нашего народа по-прежнему осталась жить в Синегорье. Принц Кили, я – Король под Горой, Торин Второй, приказываю тебе вернуться в Эред Луин, чтобы править там от моего имени.
На выразительном лице Кили отразилась целая гамма эмоций. На какой-то момент Торину показалось, что племянник сейчас бросится к нему на шею, как он делал это в детстве… Но беспокойный темноглазый малыш давно вырос. Принц подошел, взял со стола тускло мерцающий перстень и надел на палец:
– Я все сделаю.
Торин кивнул. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, безмолвно прощаясь, а затем Кили беззвучно, одними губами, произнес: «Спасибо», – и вышел из зала.
Король вздохнул и одним движением сорвал с головы ненавистный венец, который внезапно стал нестерпимо тяжелым. Эребор был спасен – и опять ценой сломанных жизней.
***
Фили вернулся в свои покои вновь в одиночестве. Но сегодня это его почти не печалило. Завтра он приведет сюда свою жену, и назад пути уже не будет. Гном сокрушено вздохнул и вышел на балкон. Солнце клонилось к закату, и мир окрашивался в алые тона. Алые, как кровь… Алые, как зацелованные припухшие губы Кили, когда брат извивался в его объятиях от наслаждения…
– Брат, где же ты? – Фили тяжело оперся на перила.
Скрипнула дверь. Раздались шаги. Послышался звук задвигаемого засова. Это мог быть только он.
Кили вошел, прикрыв за собой дверь, скинул куртку, и подошел к брату. Он стоял на балконе, не оборачиваясь, но Кили не сомневался, что тот его узнал по звуку шагов. Подойдя к возлюбленному, он мягко обнял его за плечи и зарылся лицом в светлые волосы. Как же они оба скучали по этому. И оба понимали, что это их последний вечер вместе.
Фили развернулся в объятиях, обхватывая ладонями лицо брата, и Кили улыбнулся, несмотря на глубокую морщинку, залегшую меж густых бровей.
– Кили…
– Не говори ничего, – прервал его брат. – Не говори, иначе я начну просить о том, чего ты сделать не сможешь.
– Но…
Кили вздохнул и резко подался вперед, впиваясь в губы брата жадным изголодавшимся поцелуем. И это будто разрушило незримую границу. Этот вихрь подхватил и закружил их. Фили не помнил, как срывал одежду с брата, не размениваясь на возню со шнуровками, просто разрывал тонкую ткань. Не заметил, как сам остался обнаженным, и как они оказались на кровати, лихорадочно покрывая поцелуями тела друг друга. Но он на всю жизнь запомнил, как звенела эта ночь, напоенная ничем не сдерживаемыми стонами… Как Кили выгибался, захлебываясь от наслаждения, и его щеки блестели от влаги, а Фили губами собирал соленые капли из уголков любимых глаз… Как в мгновения краткой передышки, он облизывал собственные пальцы, измазанные мутным семенем, чтобы навсегда сохранить терпкий неповторимый вкус брата… Как раз за разом вторгался в отзывчивое горячее тело, теряясь в бездне яркого почти болезненного удовольствия…