Свежий воздух совсем не помог. Мариэль делала глубокие вдохи, но дыхание каждый раз сбивалось, грозя выплеснуть все эмоции. Она быстрым шагом вышла из лагеря, направляясь туда, где нет людей, где никто ее не услышит, если она захочет прокричаться.
Как же так? Как же ее семья? Она больше никогда их не увидит? Не обнимет маму, не посмеется с братьями, не поговорит с отцом о том, как прошел ее день? Что она будет делать все эти годы? Она не поступит в колледж, не станет знаменитым музыкантом. Как ей жить?
Когда ярость ушла и осталась только печаль, Мариэль была уже далеко от лагеря. В поле, полном разных цветов и трав, ароматы которых наполняли легкие Мариэль, успокаивая ее, но очень-очень медленно. Слезы все равно предательски скользили по щекам. Мариэль села прямо посреди поля, поджала колени и обхватила их руками. Была мысль все-таки выпустить пар через голосовые связки, но теперь нарушать ночную тишину не хотелось.
Ей очень хотелось увидеть семью. Обнять, прижаться, почувствовать их поддержку. Больно думать о том, что их больше не будет рядом. Шестьдесят лет, конечно не вечность, но срок не малый. За это время она станет другим человеком, у нее могут измениться взгляды на жизнь. Она не будет больше шестнадцатилетним подростком и не сможет притворяться им, что бы ее не отвели к психологу. Или при перемещении меж мирами стирается не только память, но и весь жизненный опыт, приобретенный за время приключений? А что если она не захочет возвращаться, когда наконец будет возможность? Что если она найдет тот якорь, что будет удерживать ее в этом мире? Что ж, тогда все на много проще. Скорее всего тогда она уже перестанет скучать по прежнему миру и тем, кто там остался, и выбор будет не таким сложным. Какой ужас. Просто отвратительна одна мысль о том, что ей станет безразлична ее семья.
Следующая мысль была еще жуткой. Что если за эти шесть десятилетий с ней что-нибудь случится? Причин смерти и в мирном времени хватает. Даже если война окончится удачно, она может погибнуть из-за несчастного случая, а ее родители даже не узнают об этом. Почему-то раньше она почти не думала об этом, хотя допускала возможность своей смерти в сражении со Стернадором. Даже тогда в лагере королевы Элейс, когда на нее напал разведчик она удача могла от нее внезапно отвернуться. Например, забудь она в палатке астрофиллит вместе с Тайвосом. Или если бы он ударил ее каким-нибудь тупым предметом, ведь дар Тасфиака охраняет ее только от острого оружия.
Кстати, ведь она и сейчас не в безопасности. Мариэль встревожено покрутила головой, проверяя нет ли рядом никого. Нащупав в кармане три сувенира из долины камней, она перестала думать о безопасности. В случае опасности кусок коматита задребезжит, предупредив ее, а астрофиллит отразит первую атаку. Так что Мариэль вернулась к мыслям о своем мире, который Анорсель назвала Ваставой, и о своей семье.
Мариэль взяла в руки кинжал, посмотрела в лезвие. В свете звезд и полной растущей луны он отражал ее лицо. Ее не волновали опухшие от слез глаза. Сейчас с гладкой поверхности на нее смотрит совсем не та девушка, какой она была без двух месяцев год назад.
- Над но энос тиарли…- Она назвала имя и уже в следующее мгновение смотрела на спящую в объятиях отца родную, любимую маму. На полках над кроватью среди фотографий ее братьев небыло ее портретов. Но это не важно. Важно то, что она видит своих родителей, не подозревающих о том, во что ввязалась их дочь, о которой они сейчас понятия не имеют. Мариэль долго смотрела на них. За этим занятием она потеряла счет времени.
Что-то нежно укрыло ее плечи. Мариэль обернулась. За ее спиной стоял Фаолин, это он укрыл ее одеялом. Он сел рядом. Очень близко. Так близко, что они касались друг друга локтями.
- Ты вся дрожишь? Замерзла?
В ответ Мариэль только и смогла поблагодарить его за одеяло. И снова взглянула на кинжал, изображение с которого уже исчезло, и она убрала его в ножны. Надо же она и не заметила, что на улице довольно холодно. Не смотря на близкое лето, ночь была морозной. Окинув взглядом Фаолина, молча созерцающего звезды, она решила поделиться с ним одеялом. Во-первых – тонкая рубаха и такие же легкие штаны совсем не предназначены для такой погоды. Во-вторых – это отличный повод помириться окончательно. Одеяло было достаточно большим для двоих. Фаолин никак на это не отреагировал.
Подул холодный ветер, взъерошив им обоим волосы. От этого у Мариэль застучали зубы. Что бы согреться, она сильнее прижалась к эльфу, положив голову ему на плечо. Он похоже немного смутился, но не отстранился. Только неловко обнял ее одной рукой за талию.