К слову, погода стояла солнечная, но морозная. От вчерашнего снегопада на небе не осталось ни следа, казалось, все эти тучи просто-напросто превратились в сугробы на земле.
- Бросай сюда шишку.- Мариэль повиновалась словам подруги, а та пропела какое-то заклинание и заставила Мариэль повторить его.
Вокруг шишки собрались все четверо и, когда Мариэль запела неприхотливую мелодию заклинания с несложными словами, запели и все остальные. Шишка ушла по снег, словно утонув в сугробе. А из ямки, которая образовалась на том месте, выросла мохнатая густо-зеленая елочка высотой с рост Мариэль. А на этой елочке распустилось много-много шишек.
- Какая красота!- вдохновенно прошептала Мариэль в унисон со Златоэорисом. Для Лафитлин и Малвеля это, похоже, не являлось чудом.
- Ой, у тебя, наверное, нет ничего, чем можно ее украсить?!- забеспокоилась Лафитлин.- Если поспешим, можем успеть к игрушечному мастеру, он сегодня рано с ярморки уходит.
- Ненужно.- успокоила девушку Мариэль. У нее возникла замечательная идея. Она подошла к елке вплотную, дотронулась одной шишки пальцами, прошептала два слова на эльфийском и шишка окрасилась в бирюзовый, еще и заблестела, как снег на солнце. Малвель тут же подхватил идею Мариэль и, используя то же заклинание, принялся раскрашивать шишки в разные цвета. Лафитлин тоже скоро присоединилась. А Златоэорис в безмолвном восхищении стоял в сторонке. Со стороны это смотрелось бы весьма странно: три, казалось бы, взрослых человека с радостными воплями и раскатистым смехом наряжали елку, а ребенок смирно стоял рядом, с серьезно взрослого скрестив руки на груди.
- Как я понял, в темноте эти шишки будут тускло светиться?- уточнил Малвель, когда все было закончено.
- Да.
- Подождите, еще не все.- Лафитлин что-то шепнула, и с земли поднялось облако снежинок. Ледяные кристаллики увеличились во много раз, каждая снежинка стала размером с ладонь. Потом они плавно поплавали в воздухе, соединившись в единую цепь, обвившую ель серебристой гирляндой. – Они будут сиять, как звезды в ночном мраке. Так гораздо лучше.
И правда, вечером, когда Мариэль вернулась с прогулки с друзьями, на елочке сказочно сияла снежная гирлянда, и светились разными цветами шишки.
- Твой отец будет на пиру?- спросила Мариэль у Малвеля за вечерней чайной посиделкой.
- Нет, он не любит такие мероприятия. Слишком много народу. Но сам он устраивает званные вечера на подобные праздники. Но мало кого приглашает. Кстати, ты должна там быть.
- Я обязательно приду.
Теперь у Мариэль была распланирована вся неделя: королевский пир, вечер у Резхараса, день со Златоэорисом (она обещала погулять с ним по людской деревушке), прогулка с принцессами. Вечер у графа Нэлона, с которым познакомилась на ярмарке, завелась вежливая светская беседа, в ходе которой он, как бы невзначай, пригласил ее, отказать было бы не вежливо. Вечер у Иналии и поход к Пуро-пунаин – еще одному чуду Вакрохалла.
***
В день пиршества у короля Элеота Мариэль позволила себе проспать почти до обеда. Малвель и Златоэорис должны были зайти за ней, но пока кроме снегопада за окном никто не шел. Решив, что на праздник надо надеть что-то понаряднее белой рубахи и кожаного жилета, она заглянула в сундук у кровати. Из платьев у нее были лишь те, что подарили король Арагнаст и Аклен. Голубое эльфийское платье оказалось слишком уж летним, а вот плотная ткань наряда Аклен была в самый раз под такую погоду. Правда Мариэль все-таки немного поколдовала над ним, превратив оранжевые узоры цветов, обрамляющие платья по краям, в разветвления еловых иголок. Заклинание не из легких, но Мариэль справилась. Потом немного помучалась с прической, но из ее экспериментов ничего шикарного не вышло, так что она ограничилась «водопадом».
Еще вчера Мариэль узнала, как проводится церемония вручения подарков, так что она собрала все приготовленные свертки в корзину, не забыв подписать каждый.
Как раз, когда она была уже полностью готова, в дверь постучали Малвель и Златоэорис. Ей осталось только накинуть теплый плащ, и они втроем направились к великой Иве.
Выйдя на главную городскую дорогу, они слились с общим потоком эльфов. Многие играли на ходу на музыкальных инструментах. Это наигрывание складывалось в единую мелодию большого оркестра, к которому присоединился Малвель, вытащив из рукава флейту. А те, кто не играл – пели.