А Лафитлин сыграла несколько джазовых стандартов с собственной импровизацией. После чего они вчетвером отправились гулять по ночному Эфелону до самого рассвета.
Глава 24. Цена свободы
Лицом в грязm. Да ладно бы просто грязь, так это были лужи крови вперемешку с мокрой глиной и человеческими внутренностями. Бедная девчушка Юнона видела такое лишь единожды, несколько лет назад, когда в их деревню пришли злые люди. Они убили всех, кто сопротивлялся. Поэтому в деревне не осталось мужчин. Но под горячую руку попадались и женщины с детьми. Так погибли отец и брат Юноны. А через два года от голода умерла мать. Девочку приютили соседи. Шесть лет захватчики держали деревню в железном кулаке. Они заставляли людей платить налоги, но не деньгами, а провизией. Ровно половина с того, что выращивалось в полях, уходило в лапищи захватчиков.
Только Юноне стукнуло одиннадцать, ее взяли в прислужницы новому бургомистру. Два с половиной года она прислуживала мерзкому солдатишке. Сейчас же, когда она уже считалась девушкой на выданье, она благодарила всех богов за то, что те не одарили ее красотой. А все потому что бургомистр уводил в свои покои девок со смазливым личиком, достигших тринадцати лет, после чего им никогда не найти достойного мужа.
В обязанности Юноны же входили лишь исполнения указаний «подай-принеси». Но вчера, почему-то, бургомистр рано отправил ее домой, сказал, что и завтра приходить не надо. Причиной девочка интересоваться не стала, за эти годы ей редко перепадал выходной. В деревне в этот день было особенно не спокойно. По улицам ходили отряды, командиры которых громко выкрикивали приказы солдатам. Они как будто к чему-то готовились. Но Юнона не обратила на это должного внимания, до самой ночи помогая тетушке Иветте по дому. А ночь как раз выдалась очень тихой. Даже соседские собаки не лаяли.
Юнона проснулась еще до первых петухов. За окошком царили предрассветные сумерки и гробовая тишина. Где-то в глубине души зарождалась необъяснимая тревога. Девочка выбралась из постели и переоделась в домашнее платьице, заткнув подол юбки за пояс.
- Все одно не усну.- пробурчала она себе под нос и отправилась кормить кур.
Тревога накалялась с каждой минутой, нарастая и заставляя сердце колотиться о клетку ребер. И когда она достигла своего пика и взорвалась, превратившись в панику, где-то на краю селения что-то грохотнуло, сотрясая землю. Послышалось лошадиное ржание, звон металла, громкий собачий лай и крики людей. За этим последовали визги, проснувшихся, женщин и плачь детей, свист летящих стрел и вопли умирающих.
Юнона, охваченная паникой, бросилась к дому, но, не успев выбежать из курятника наткнулась на солдата.
- Сиди тихо!- рявкнул он. На нагрудной пластине воина была выгравирована лилия в окружении трех четырехпалых звезд. Тут же из его глаза вырос наконечник стрелы, обрызгав Юнону горячей кровью.
Она взвизгнула и юркнула обратно в курятник, захлопнув дверь и закрывая засов и спрятавшись за кучей соломы. Она осталась наедине с перепуганными курами, слушая звуки боя за деревянными стенами.
Она успокаивала себя мыслью о том, что рано или поздно это закончится и она выберется из своего укрытия целой и невредимой. И словно на перекор ее желанию в стену курятника стали врезаться горящие стрелы. Сухое дерево вспыхнуло, как спичка. Через минуту горела уже и соломенная крыша и та груда сухой травы. За которой пряталась Юнона.
Задыхаясь ядовитым дымом, слабея с каждым мгновеньем, она толкала тяжелый засов, что бы выбраться наружу. Наконец он поддался. Дверь распахнулась, высвобождая клубы черного дыма, Юнону и уцелевших птиц.
Девчонка, споткнувшись о знакомое тело солдата, упала в месиво из глины и крови, потеряв сознание.
Когда она очнулась, все было по прежнему: сражение, кровь, шум и пожар. Нужно бежать! Выбираться из селения! Юнона выбежала на дорогу. Все произошло буквально в несколько секунд. Вороной жеребец чуть не сбил девчушку, остановившись в сантиметре он нее. Всадник в черных доспехах, впрочем Юнона знала этого солдата, замахнулся мечом, намереваясь разрубить ее пополам.
- В сторону!- крикнул кто-то. Юнона отскочила. Там, где она только что стояла, пронесся всадник, одним взмахом меча сняв голову с плеч солдата в черном. Светловолосый мужчина развернул коня, остановился напротив девочки. – Спрячься где-нибудь.- Велел он и умчался.