Ей пришлось приводить в сознание Иналию, залечивать собственную рану и помогать Фаолину сращивать его кости. На что ушло довольно много магической силы. Не желая использовать накопленную энергию в поясе Шириллы, она оставила синяки заживать своим ходом. На следующий день у нее распух правый кулак. На костяшках наросла ярко-лиловая шишка. Но Мариэль не обращала на нее внимания, хоть это и стесняло некоторые ее движения. Даже узду приходилось держать в левой руке. Ничего. Само заживет. Сейчас она так устала, что не оставалось сил заглянуть в волшебное зеркало, как и у Иналии и Фаолина.
До Стелетона они добрались через два дня после переправы.
- Мариэль!- Валсидал встретил ее долгими объятиями. Но уже через мгновение радость встречи на его лице сменилась скорбью.- Лаврен…
- Поэтому я здесь. Я могу вылечить его.
- Боюсь, уже поздно…
- Нет…- Выдохнула она бессильно. Мариэль не могла поверить. Все чувства собрались в один комок, прожигающий грудь. Комок сжимался и, казалось, скоро превратится в крошку и исчезнет, но он взорвался, острыми осколками врезаясь во все органы чувств, высвобождая слезы.- Когда?- голос дрожал еще сильнее, чем она сама.
- Сегодня ночью.
- Где он?
Валсидал молча повел ее через разгромленные улицы селения в дом, явно раньше принадлежащий губернатору. На втором этаже в кровати с балдахином на медвежьих шкурах лежало бездыханное тело Лаврена. Глаза бледного, неподвижного мужчины были на веки закрыты. Никто больше не увидит из голубое сияние. Плотно сжатые губы больше не растянутся в лучезарной искренней улыбке.
Мариэль опустилась на край кровати, взяла Лаврена за руку. Еще теплая. Может, еще есть надежда. Он должен жить! Мариэль зашептала исцеляющее заклятья, которому Резхарас ее учил. Эта магическая формула исцеляет в человеке все: любые болезни, любые раны. Но взамен берет почти всю энергию того, кто произносит слова заклинания. Мариэль знала об этом, и ей было все равно. Если есть шанс вернуть ее друга к жизни, то она готова истощиться до конца. Мощный отлив энергии произошел после первых же слов. Силы вытекали из нее бурной рекой.
- Стой!- закричал, только что ворвавшийся в комнату, Фаолин.- Это убьет тебя, а ему все равно не поможет!
Мариэль его не слушала, продолжая повторять одни и те же фразы. У нее уже начинала кружиться голова и темнеть в глазах. Но Лаврен оставался все таким же бледным. Фаолин схватил ее за плечи, легонько потряхивая.
- Прекрати! Это не сработает! Нельзя вернуть жизнь тому, кто ее утратил. Мне жаль,- эльф заговорил тише, прижимая, плачущую Мариэль, к себе,- но мы опоздали.
Мариэль зажала губу зубами, словно кляп, что бы не закричать от горя. Зубы прокусили нежную кожу, и из губы по подбородку потекла струйка крови. Потеря даже такого малого количества крови окончательно ее ослабило.
- Мне жаль.- повторил эльф.- Мариэль подняла на него заплаканные глаза.
- Это я виновата.- Слова будто вытянули из нее последние крохи сил и она обмякла в руках эльфа.
Фаолин подхватил девушку и отнес ее в соседнюю комнату. Укрыл мехом, что бы сквозняки и сырая прохлада никак ей не навредили и скрылся за дверью.
***
- Это ужасно. Финли и Кирби знают?- Иналия с остальными сидели на первом этаже за столом.
- Нет, но они скоро будут здесь. Уже через пару дней, если их ничего не задержит.- Угрюмо склонив голову, отвечал Валсидал.
- А король Дерек?- Снова спросила Иналия. Все они говорили тихо, почти шепотом, по неведомой даже им самим причине. Словно это скорбь по другу приглушала их голоса.
- Мы отправили гонца сразу, как разделались с захватчиками. Еще один отбыл сегодня рано утром с вестью о Лаврене.
Мариэль тихо вышла из комнаты, прислушиваясь к, доносившимся снизу, голосам. Шум ливня на улице заглушал разговор. Будто сама погода оплакивала ее друга. Мариэль направлялась к лестнице, проходя мимо приоткрытой двери в комнату с Лавреном. Она краем глаза заметила у кровати чью-то тень.
Дверь со скрипом отварилась под ее ладонью. В помещении горела одна-единственная свеча на подоконнике. В ее свете Лаврен еще больше походил на призрака.
На стуле у изголовья кровати сидела девочка, растрепанные русые волосы скрывали ее лицо. Девочка вскочила, как только Мариэль ступила на порог. Большие карамельные глаза, распухшие и покрасневшие от слез, уставились на Мариэль в немом непонимании. Тонкие ассиметричные губы раскрылись, что бы что-то сказать, открывая кривые зубы. Еще у нее был чересчур длинный нос с горбинкой, но с весьма милыми веснушками. Сама девочка была ужасно худой. Она ринулась к выходу, но Мариэль остановила ее: