— Ну что же, девочка моя, я готова ответить на все твои вопросы.
Ее голос звучал властно и сухо даже несмотря на то, что незнакомка явно пыталась быть со мной помягче. Мне даже показалось, что женщина подавляла скрытую агрессию или раздражение.
— Кто вы? — сразу же вырвалось у меня.
— Я Венера. Я возглавляю секретную службу особого назначения Протеус. Но мне кажется, это неправильный вопрос, — тут в ее голосе промелькнула усмешка. — Тебе нужно спросить: кто ты?
— Я — Киралина Вильерс. — Мой ответ не требовал раздумий. — Я Ассюранс семьи Мурусов.
— Нет. Ты Киралина Аверина. И ты последняя из Анима.
Глава 3
— Я дочь Роберта и Евы Вильерс, — запротестовала я. — Лиам присутствовал при моем рождении.
Я посмотрела на семейного врача в поисках поддержки. В этом факте не было сомнений, потому что мама часто рассказывала, как боялась меня потерять. Ее предупреждали, что дочь очень слаба и могла родиться мертвой. Поэтому когда Лиам передал ей живую девочку, то счастья Евы не было предела.
— Так и есть, — подтвердил Лиам, и я облегченно вздохнула. — Я отдал тебя Еве. Ее дочь умерла при рождении. Ева была под наркозом, поэтому подмену не заметила. Вся команда врачей состояла из наших людей.
— Что?!
Мне показалось, что я балансировала на канате и сильный порыв ветра просто скинул в пропасть как маленькую пушинку.
— Ладно, — я сглотнула. Раз разговор пошел в таком русле, я натянула на себя образ Марка. Попытаюсь быть такой же бесстрастной как брат. — Допустим, я не Вильерс. Откуда вы знаете, что я Анима? Их уже давно уничтожили.
Венера встала и подошла к окну. В ее кабинете установили прекрасную звукоизоляцию, поэтому суматоха снаружи будто нас не касалась.
— А что, собственно, ты знаешь об Анима? — терпеливо спросила она, словно я умственно отсталая.
— Что они могут вселяться и управлять чужим телом. И у них также ген передавался по мужской линии, — неуверенно ответила я. — Их также легко выявить из-за гетерохромии.
Странно, эти знания нам вдалбливали с самого детства, но под ее взглядом сомнение охватывало каждое произнесенное мною слово. Рядом с Венерой я чувствовала себя уязвленной и какой-то ничтожной.
— Эти неверные знания распространили сами Анима, чтобы сохранить хотя бы надежду в дальнейшем возродить свой род. Мурусы лишь подхватили и продолжили передавать исковерканную информацию следующим поколениям, — к разговору подключился Лиам. — Ты же знаешь гемофилию? У людей, больных гемофилией, кровь не свертывается на воздухе. Самый небольшой порез ведет к изнурительному кровотечению и нередко даже к гибели. Все гемофилики — мужчины. Но получают они свои вредоносные гены вместе с икс-хромосомой от матери. Причем сами матери гемофилией не страдают, потому что несут рецессивный ген гемофилии только в одной из половых хромосом.
— Ген Анима на самом деле передавались от матерей? — вторила я Лиаму.
— Именно, — подтвердила Венера. — Мурусы заблуждались и устраняли только мужчин.
Мы замолчали. Венера и Лиам давали время переварить информацию.
Зачем Марк и Арми оставили одну с этой правдой?
Но судя по тому, что сегодня произошло — происходящее им уже давно известно.
— Но как я могла стать Анима? — медленными шагами я приближалась к разгадке своего происхождения.
— А здесь уже сработала теория вероятности и удача. Мы отыскали мужчину-Анима и женщину — носительницу гена, — Венера посмотрела на меня с какой-то горечью. — От их брака родилась ты, девочка, гомозиготная по рецессивным генам Анима.
— То есть я была вашим проектом?
Глава Протеуса переглянулась с Лиамом.
— Более того — ты моя внучка.
— Вы моя бабушка?
Моему удивлению не было предела. Я пыталась внимательней вглядеться в Венеру и понять, объединяет ли что-то нас. Хотя бы внешне.
— По матери.
— И вы отняли дитя у своей же дочери?
Венера пронзила меня оскорбленным взглядом. Она выглядела такой озлобленной, словно я только что плюнула ей в кофе, а потом со смазливой улыбкой пожелала насладиться напитком.
— Это было осознанное решение, Киралина, — отчеканила пожилая женщина.
— Где тогда мои настоящие родители сейчас?
— После твоего рождения они продолжали участвовать в операциях и погибли в ходе теракта двадцать лет назад, — в разговор встрял Лиам и добавил: — Мне очень жаль.