– Дайте мне ружье! – велел майор Пуллейн.
Ему протянули винтовку с примкнутым штыком. Он еще помнил, как обращаться с ней.
Майор встал в каре плечом к плечу с простыми солдатами. Здесь и сейчас не было офицеров и рядовых. Все были равны перед страшным врагом. Пуллейн, как все стрелял, перезаряжал, снова стрелял. Когда заканчивались патроны, протягивал руку за новой порцией.
Но в какой-то момент в ладонь ему лег один-единственный патрон. Майор, не глядя, сунул его в казенник. Вскинул винтовку к плечу. Выстрелил. Вновь требовательно протянул руку. Однако рядом раздался голос.
– Это мой последний был, – сказал он.
Пуллейн повернулся на голос – и увидел совсем еще юного солдата в порванном и покрытом пороховой копотью красном мундире.
– Нет больше патронов, сэр, – сказал он.
– Значит, придется поработать штыками, – усмехнулся Пуллейн.
И тут переставших стрелять британцев накрыло море чернокожих тел.
Солнце в тот час как будто потускнело, не желая глядеть на поражении солдат Британской империи, но не могло отвести своего ока от них, ведь над ее территорией оно никогда не заходило. А потому вынуждено было сейчас глядеть, как рвется тонкая красная линия, как гибнут последние солдаты на холме Изандлхвана. И оно не прикрыло свой глаз – оно видело бой и поражение британцев. В отличие от севшего за пятичасовой чай лорда Челмсворда.
Генерал Челмсворд глядел на палатки. Чертовы палатки лагеря на холме Изандлхвана. Словно в насмешку над ним, они до сих пор стояли незыблемо, похожие на здоровенные сахарные головы. Никто не ослабил веревки во время боя. Это обмануло опытного генерала. Он положился на педантизм майора Пуллейна, а тот самым беспардонным образом подвел его.
Весь первый батальон 24-го Пехотного уничтожен. Челмсворд пришел слишком поздно, хотя и гнал своих солдат изо всех сил.
Когда солнце внезапно скрылось – и пала тьма, в этот страшный момент, черным вестником примчался в лагерь лейтенант Янгхасбенд. Лошадь его спотыкалась от усталости. Сам он был весь в крови – не понять, своей или чужой. Едва держался в седле от усталости. Но тут же попросил отвести его к самому генералу. Челмсворд увидел его – и в одночасье понял всё. Свой грандиозный просчет и гибель войск Пуллейна. Янгхансбенду не пришлось долго рассказывать.
– Моих людей оттеснили от главных сил, сэр, – добавил он в завершение. – Мы дрались в окружении, но не подпускали к себе этих черных дьяволов частым огнем. Тогда они закидали нас дротиками. Мои солдаты падали вокруг меня, пронзенные, их остриями. А среди нас не было ни хирургов, ни даже фельдшеров, чтобы извлечь их. – Янгхасбенд сокрушенно склонил голову. – Мои люди умирали, а я ничем не мог им помочь. Только драться с проклятыми зулусами наравне с остальными. Но и этого мне не дали. Я остался единственным верховым. Я должен был предупредить вас о трагедии в Изандлхване. Быть может, вы еще успеете спасти хоть кого-нибудь. Я прорвался через толпу зулусов, работая саблей направо и налево. Кажется, меня несколько раз ранили, но я до сих пор не чувствую боли. Что было сил я погнал коня к вам, сэр.
Отправив молодого человека отдыхать, Челмсворд поднял весь лагерь по тревоге и ускоренным маршем направился к Изандлхване. Но все равно опоздал. В лагере его встретили только сотни трупов со вспоротыми животами да стоящие непоколебимо грязные сахарные головы палаток.
Лорд Челмсворд подошел к ближайшей, по дороге споткнувшись о труп, сжал в кулаке веревку. С такой силой, что побелели пальцы.
И только тогда, наверное, он в первый раз услышал грохот, похожий на гром далекой грозы.
– Откуда это? – спросил он у оказавшегося тут же майора Пикеринга. – Откуда идет гроза?
– Это не гроза, сэр, – ответил тот, ухом опытного артиллериста опознавший свои орудия, – это стреляют пушки у Роркс-Дрифт.
Глава 4
Появления зулусов никто попросту не ждал. Можно сказать, мы их банально проспали. Конечно, мы всегда могли оправдаться тем, что у нас не было кавалерии, чтобы проводить разведку. Придумать еще тысячи разных отговорок. Но это не меняло того факта, что никто в Роркс-Дрифт не ждал по-настоящему нападения зулусов. В него перестали верить. Слова полковника Дарнфорда забылись со временем. Лагерный быт съел постоянную настороженность. Да и нервы, наверное, не выдержали бы постоянного натяжения.
Тем более что зловещие предупреждения Дарнфорда не спешили сбываться, Во время своих многочисленных охот лейтенант Бромхэд и старый бур Давид Поттер не встретили ни единого чернокожего. Те как будто покинули округу.