– Тогда дай мне тех, у кого уже есть двое детей, – предложил Кван. – Они станут зомби, но это сбережет жизни молодым зулу. И те вернутся домой – к женам, земле и быкам.
Кечвайо задумался на какое-то время. Он считал, что не сможет выиграть войны с белой королевой далекого острова, но теперь в душе его забрезжил лучик призрачной надежды. А что если благодаря воинам Белого Квана зулу все-таки победят. Цена – высока, но Кечвайо готов заплатить ее за свободу земли зулу.
Вождь размышлял долго, но наконец кивнул Квану.
– Я отдам тебе воинов, у которых есть по двое детей. А теперь ступай в свой крааль – скоро у тебя будет много работы.
Куан Чи с глубоким поклоном удалился. Пускай Кечвайо и гнал его от себя, но он был прав – Квану предстоит много работы.
Солдаты лорда Челмсворда восстановили навес от солнца. И теперь под ним почти все время сидел кто-нибудь из офицеров или сержантов гарнизона Роркс-Дрифт. Всем нам было попросту нечего делать. Работу и службу за нас несли солдаты Челмсворда. Пристыженный тем, что сам не поучаствовал ни в одном серьезном сражении, лорд освободил наших солдат от всех обязанностей, вплоть до возвращения в Питермарицбург. Роту В отправляли в столицу Наталя для пополнения и на отдых. Чему все были только рады. Пожалуй, кроме меня.
Эта новость окончательно укрепила меня в мысли, что пора дезертировать. Не ждать же, в самом деле, обещанного креста Виктории. Но для начала надо сделать последнее дело, что держало меня в Роркс-Дрифт. И делом этим был левантийский уголь, что лежал в сумке сержанта-артиллериста.
В середине следующего за сражением дня мне подвернулась удача.
Я вышел из казармы, где дышать стало уже совсем невозможно. Хотя на улице, честно говоря, было не лучше. Вонь сотен зулусских трупов наполняла его, застревая в горле. Даже мысль о еде вызывала тошноту.
Сержант, имени которого я даже не знал, сидел под навесом, поигрывая обломком зулусского копья. Он то вгонял его посередину лезвия в землю, то принимался вырезать что-то острым концом на столешнице. Я подошел поближе к нему – и увидел, что сержант перечеркивает старый рисунок Давида Поттера с боевым построением зулусов. Я был немало удивлен тому, что стол каким-то чудом уцелел во всем этом аду.
– Полдня прошло, а трупы все еще тащат в ямы, – сказал я сержанту. – Даже вон оружие не все собрали.
– Что есть, то есть, сэр, – меланхолично кивнул тот. – А меня, как видите, из-за приказа даже не подпускают к нашим малышкам. Теперь там снова всем заведует майор Пикеринг. Правда, он поблагодарил меня – и даже руку пожал. А потом сказал, чтобы я отдыхал.
– Как вам удалось сберечь паровые орудия? – спросил у него я.
Я своими глазами видел их стоящими на прежних местах. Хотя не прошло и дня с тех пор, как вокруг бесновалась толпа зулусов.
– Подкинул побольше уголька в топку, – усмехнулся сержант, – и оставил заслонки приоткрытыми. Пар и жар от котлов не дали зулусам приблизиться к пушкам на десяток ярдов.
– А у вас остался еще тот уголь, что давал Пикеринг? Или вы вернули его ему?
– Да как-то запамятовал, – встрепенулся сержант. – Даже не знаю, сколько его и осталось-то.
Он порылся в сумке – и вынул мешочек с чудо– углем. Теперь тот походил на совсем уж тощий кисет. Развязав тесемки, сержант высыпал на стол три куска блестящего угля.
– Все, что осталось, – сказал он, пряча его обратно, – а я грешным делом думал, что весь в топки закинул.
– Давайте мне, – требовательно протянул руку я. – Я зайду к Пикерингу и отдам ему уголь.
Сержант не колебался ни секунды. Он затянул потуже тесемки – и отдал мешочек мне.
– Премного обяжете, сэр, – сказал он.
Я взял у него мешочек и, не прощаясь, отправился к позициям паровых орудий.
Теперь уходить из лагеря надо было как можно скорее. Вряд ли Пикеринг забыл о переданном сержанту угле – слишком уж дорого тот стоил. А значит, в самом скором времени моя афера вскроется. Но для того, чтобы уходить из Роркс-Дрифт, мне нужен был кто-то, кто проводил бы меня до бурских республик. Конечно, лучше всего подходит Давид Поттер, но согласится ли он – я не знал. Однако выбора у меня не было.
Поттера я нашел собирающим свои немногочисленные пожитки. Он как раз увязывал поместительный вещевой мешок.