Я не хуже Питера видел, что с нашего места ничего с зулусами на террасе не сделать. Ни чудо-пушка Торлоу, ни орудия — даже паровые — тут не помогут. Но я не ставил целью перебить зулусов одним или парой удачных попаданий.
Торлоу встал во весь рост. Казалось, его ничуть не волновали пули, что били в землю и в наши нехитрые укрепления вокруг него. И били они очень часто. А может быть, Питеру на самом деле было плевать на все зулусские пули. Он нажал на курок своего смертоносного орудия.
Волна кровавой земли поднялась в воздух. Неведомая сила разбрасывала останки зулусов. А после врезалась в скальную террасу, где засели стрелки. Но лишь для того, чтобы поднять пыль да отколоть пару некрупных камней.
Вот только именно это мне и было нужно.
— Все назад! — скомандовал я, вставая во весь рост. — Отходим к госпиталю! Помочь пушкарям с орудиями.
Зулусы снова начали стрелять по нам, когда мы уже успели отступить на приличное расстояние. Мы отошли почти к самой стене госпиталя, которая довольно хорошо прикрывала нас от их пуль. Правда, отсюда вести ответный огонь не удалось бы никак. Но я решил, что этим вполне можно пожертвовать.
— Торлоу, принимайте командование, — сказал я. — Мне надо вернуться к Чарду.
Хотя вернуться — это сильно сказано. Нас с командиром теперь разделяло не больше десятка шагов. Я подбежал к нему. Быстро отдал честь и доложил обстановку на моем участке сражения.
— Плохо, конечно, что вы отступили, — покачал головой Чард. — Мы даем зулусам и так слишком много места для маневра. Но я понимаю, что выбора у вас не было. Возвращайтесь к взводу. Верните сюда Торлоу, он тут нужнее будет. Если зулусы полезут с той стороны — отбивайтесь, сколько сможете. Не дайте им ворваться в госпиталь. Фельдшерам передайте мой приказ — всех легкораненых отправлять вам в помощь.
— Вас понял, сэр, — ответил я, снова отдал честь — и только тут понял, что шлем мой так и остался лежать у полуразрушенной стены миссии, Я забыл взять его, когда скомандовал отступление.
— Ничего, — усмехнулся Чард, видя мое недоумение по этому поводу. — Главное, чтобы наши головы не достались зулусам. А шлем — черт с ним, со шлемом.
Я был удивлен тому, что вроде бы обычно мрачный Чард оказался способен на шутки в таком жутком положении. Однако лейтенант не спешил впадать в уныние.
Я вернулся на позиции взвода. Там уже худо-бедно собирали баррикаду. В дело пошло всё. Опустошенные ящики из-под патронов. Только на сей раз пустые. Перевернутая повозка отца Уитта. Днище ее укрепили снятыми колесами. Пятеро солдат выносили из церкви лавки — они тоже пошли в дело. Сам святой отец периодически высовывался из задних дверей церкви, превращенной в госпиталь, и кудахтал о варварстве и причинении ущерба святой церкви. Этим он только мешал солдатам, которых то и дело хватал за рукава мундиров или пытался вырвать лавки у них из рук. Солдаты держались мужественно и спокойно. Хотя видно было — еще немного и кто-нибудь из не сильно верующих просто отмахнется от святого отца. А это может закончиться для Уитта довольно плачевно.
Походя одобрив действия солдат, я зашел в госпиталь. Мне надо было быстро переговорить со старшим фельдшером насчет легкораненых. Заодно я решил переброситься и парой слов с отцом Уиттом.
Он как раз кинулся к солдатам, выносящим последнюю лавку, когда я перехватил его за рукав рясы.
— Святой отец… — только начал я, но прервался. От Уитта несло дешевым спиртным. По всей видимости, он был пьян в стельку. И тогда разговор я повел совсем в ином ключе. — Что вы тут делаете в столь непотребном виде?
— Это моя церковь, — выпалил он, обдавая меня волной винного духа. — И я не позволю…
— Вы зулусам будете позволять или не позволять, когда войдут сюда, — оборвал его я. — Если не можете быть полезны нам, так хоть не мешайте. Возьмите пример с вашей дочери!
Я указал на юную Маргарет. Та как раз ловко бинтовала руку моему сержанту с роскошными бакенбардами. Под ногами их валялись оторванный рукав мундира и рубашки.
— Я не умею лечить людей, — отрезал Уитт, но в голосе его мне послышались виноватые нотки.
— Тогда помолитесь за нас, — отрезал я. — Или просто не мешайте.
Я направился к его дочери. Маргарет как раз закончила с перевязкой и мыла руки в тазу. Вода в нем стремительно окрашивалась кровью. Довольно жуткое, надо сказать, зрелище.
— Мисс Маргарет, — обратился к ней я, — подскажите, кто старший среди фельдшеров?
— Теперь я, — ответила она. — С тех пор, как беднягу Хэнкока застрелили. Слава Господу, он почти не мучился. Пуля пробила грудь навылет.