— В госпиталь! — приказал я. — Помогаем выводить раненых! Пушки придется бросить!
— Мы прикроем вас, сэр, — заявил сержант-артиллерист. — Дадим последний залп прямо в зулусские морды.
— Отставить, сержант, — отрезал я. — У нас каждый человек на счету.
— Простите, сэр, — усмехнулся тот, — можете назвать меня бунтовщиком, но я отказываюсь выполнить ваш приказ. Как и все мои парни. Верно, ребята?
Пушкари согласно закивали. Хотя мало у кого из них вызывала энтузиазм идея погибнуть, прикрывая нас последним залпом картечью в упор.
— Ну, как хотите. — Я стиснул плечо сержанта напоследок. — Спасибо вам!
— Саблю, как шлем, не забудьте, — усмехнулся в ответ сержант.
Я понял, что подарок графа Сегеди все еще торчит из земли у меня под ногами. Я кивнул сержанту и спрятал оружие в ножны.
В пылу сражения я не понял, что с фланга нас все время поддерживали солдаты из госпиталя. Они не могли сражаться на передовой из-за ранений или болезни, однако постоянно стреляли из узких, больше похожих на бойницы, окон здания. Но теперь нам надо было спасать их. Солдаты моего взвода ворвались в помещение госпиталя и принялись помогать раненым и больными покидать его. Я и сержант с роскошными бакенбардами, а также мисс Маргарет пытались хоть как-то руководить этим процессом. Но, сказать по чести, получалось это у нас не слишком хорошо.
Жара стояла, как в аду. Огонь то и дело прорывался откуда-нибудь — откуда его и не ожидаешь совсем. На голову сыпались куски горящей соломы. Мы временами даже не обращали на них внимания. Боли почти не чувствовали, а пропитанная потом форма не желала гореть. Так бывало и бегал кто-то с клоком горящей соломы на плече и на спине, пока его не сбивали на землю.
Зулусы быстро поняли, что к чему, и бросились в новую атаку. Но было поздно. Мы уже выводили и выносили из госпиталя раненых. Тем более что атака чернокожих оказалась слишком спонтанной и некоординированной. Им мешали бежать трупы убитых. Да и у самых дверей госпиталя их ждал весьма неприятный сюрприз.
Артиллеристы, как и обещали, дали залп в самые лица бегущих зулусов. Картечь свалила несколько десятков негров. Покалечила многих. А следом из горящего госпиталя принялись палить мои солдаты, прикрывая бегущих прочь от пушек артиллеристов.
— Скорее! — кричали им, хотя те вряд ли могли нас слышать. — Бегите давайте!
Пригибая головы, чтобы не попасть под пули, артиллеристы бежали к госпиталю.
Я отослал сержанта с большей частью взвода и ранеными к Чарду, сам же остался руководить здесь в госпитале. Может, это и было безумство, но я тогда как-то совсем не думал об этом. Я просто встал во главе полудюжины солдат, прижавшись плечом к горячей, будто сковорода, стене, и палил в зулусов из пистолета.
Магазин маузера как раз опустел, когда артиллеристы ворвались в горящий госпиталь. Вместе мы бросились бежать через него. Кто-то на бегу оборачивался, чтобы послать прощальную пулю или две набегающим зулусам. Но я предпочитал не тратить маузеровские патроны. Не так и много их у меня осталось — даже россыпью. Хватит, наверное, чтобы зарядить все магазины еще раз. Да и то не факт.
— Боже мой, мистер Евсеичев, — приветствовал меня Чард, — да если все офицеры в русской армии подобны вам, с Русской империей воевать не стоит никому.
— А вы просто не проверяйте, мистер Чард, — усмехнулся я.
— Это вы лучше посоветуйте Роузбери[20], — заявил с необычной для него веселой улыбкой лейтенант Бромхэд.
Кажется, на обоих офицеров война с зулусами подействовала наилучшим образом. Оба как-то ожили и стали похожи на людей, а не на чопорных английских снобов, вроде Челмсворда. А может, так действовала на них близость почти неизбежной гибели.
— Берите взвод и всех раненых, мистер Евсеичев, — сказал мне Чард, — выдайте всем, кто может стрелять, оружие и укрывайтесь за вон той стеной. — Он указал на высокую — в человеческий рост, если не больше, — высотой стену из ящиков и мешков. — Здесь мы примем наш последний бой.
— Вы уверены, что надо отходить? — удивился я.
— Надо, — кивнул Чард. — Слишком хорошо нас видно с той проклятой террасы. Мы несем большие потери от выстрелов. А там, — он махнул себе за спину, — зулусы окажутся в мешке, и у нас будет хоть какой-то шанс расстрелять их перекрестным огнем. Но помните, мистер Евсеичев, вам и вашим людям высовываться до моей команды нельзя ни в коем случае. Вы — наш последний козырь в этой партии. Да, и возьмите с собой Торлоу.
20
Арчибальд Филипп Примроуз, 5-й граф Роузбери — британский государственный деятель шотландского происхождения, 48-й премьер-министр Великобритании с 1894 по 1895 год. Единственный премьер-министр Великобритании в викторианскую эпоху, который родился во время правления королевы, а также второй и последний, кто был младше ее. Известный коннозаводчик, патрон английского футбола