И вот теперь мы стояли перед ним по стойке «смирно». Конечно, как могли изобразить ее в пьяном виде. То и дело каждый из нас давился остатками истерического нетрезвого хохота, зажимая себе рот.
— Я вижу, джентльмены, капитан Хаммерсмит успел уже угостить вас моим коньяком, — произнес Челмсворд.
Интересно, он с самого начала был в курсе того, что его слуга подворовывает, а может, сам через него втихаря продавал коньяк. Эта мысль так заинтересовала меня, что я пропустил почти весь монолог лорда. В памяти остались лишь слова о поражении майора Пуллейна при Изандлхване и гибели полковника Дарнфорда. Мне было искренне жаль старого вояку, но я понимал, что он умер той смертью, какой, наверное, хотел бы.
— Свободны, — закончил речь лорд Челмсворд. — Завтра доложите мне обо всем, что тут происходило. Но одно я могу обещать вам твердо — кресты Виктории я раздобуду для каждого. От солдата до офицера.
В тот момент я подумал о странной иронии судьбы. Я всюду старался служить Родине, но получаю пока только заграничные награды. Если Челмсворд не покривил душой, а я был уверен, что он выполнит свое обещание, то к левантийскому челенку вскоре добавится крест Виктории. А ведь Родина за службу меня одарила только мнимой отставкой.
Эта мысль так развеселила меня, что пришлось прикусить щеки, чтобы не рассмеяться. И все равно губы предательски пытались растянуться в улыбке. Слава богу, Челмсворд трактовал ее по-своему.
— Да, мистер Евсеичев, — сказал он, — вас эта награда не обойдет — вы ведь служите британской короне. И служите хорошо.
Я, как мог, подтянулся — и прищелкнул каблуками. Иначе отдать честь у меня бы не получилось — шлем-то я так и не удосужился отыскать.
Эпилог
Куан Чи смотрел на остатки амабуто, что прошли его обработку. Воины показали себя с самой лучшей стороны, а это и ему послужило рекомендацией перед Кечвайо. Значит, в скором времени он попросит новых людей в свой крааль. И новые зомби выйдут оттуда, чтобы сражаться с британцами. А в том, что те вернутся в земли зулусов, Куан Чи ничуть не сомневался.
В приподнятом настроении он пришел к Кечвайо. Но тот был, наоборот, мрачен, будто грозовая туча. Кажется, среди имен вождя всех зулусов было и что-то подобное — Куан Чи точно не мог припомнить.
— О твоих воинах говорят разное, — сказал Квану Кечвайо, — и мало хорошего. Мои люди боятся их. Ведь многих они сами знали, а теперь те не узнают старых знакомцев и вообще не говорят ни с кем. Они только едят, спят и срут.
— И сражаются за тебя, Кечвайо, — добавил Кван. — Разве они плохо показали себя на поле боя под Изандлхваной?
— Там — славно, — признал Кечвайо, — но у брода они не смогли помочь Дабуламанзи.
Кван только плечами пожал — и процитировал зулусскую поговорку:
— Плохой воин всегда кивает на илква.
— Дабуламанзи не подводил меня прежде! — осадил его Кечвайо. — Он хороший воин и командир. Мы победили красных курток у Изандлхваны, потому что ими командовали дураки.
С этим даже далекому от военного искусства Квану было не поспорить с вождем всех зулусов. Глупее, чем вели себя британские командиры, пожалуй, вести себя было попросту невозможно.
— Но теперь белая королева пришлет лучших командиров и еще больше воинов, — заметил Кван. — Война началась и ее уже не остановить. Дай мне больше твоих людей — и я сделаю из них неуязвимых воинов. Ведь такие нужны тебе для сражений с красными куртками.
— А кто потом будет пахать землю, ходить за быками? Кто станет брюхатить женщин, чтобы рождались новые зулусы? Я не хочу выиграть войну, Кван, и потерять народ. Выйдя из твоего крааля, люди становятся только воинами, а мне нужно, чтобы они возвращались домой к женам, чтобы плодили новых зулусов, чтобы трудом умножали богатство земли зулусов.
— Тогда дай мне тех, у кого уже есть двое детей, — предложил Кван. — Они станут зомби, но это сбережет жизни молодым зулу. И те вернутся домой — к женам, земле и быкам.
Кечвайо задумался на какое-то время. Он считал, что не сможет выиграть войны с белой королевой далекого острова, но теперь в душе его забрезжил лучик призрачной надежды. А что если благодаря воинам Белого Квана зулу все-таки победят. Цена — высока, но Кечвайо готов заплатить ее за свободу земли зулу.
Вождь размышлял долго, но наконец кивнул Квану.
— Я отдам тебе воинов, у которых есть по двое детей. А теперь ступай в свой крааль — скоро у тебя будет много работы.