И только когда запас бомб-банок у Володи иссяк, они рискнули сунуться в залитый кровью коридор.
Бравый жандарм с лихо подкрученными усами бодро отсалютовал и доложил сразу и князю Амилахвари, и барону фон Дифенбаху:
— Ваше приказание выполнено! Дом очищен от супостатов. Одного живьем взяли. Остальные — готовы.
Жандарм сделал короткий жест, не допускающий двойного толкования. И сразу стало понятно, что он понимает под словом «готовы».
— Потери? — осведомился фон Дифенбах. Князя Амилахвари, похоже, подобные мелочи не волновали совершенно.
— Казаков много положили, — ответил жандарм. — Почитай, всех. Они первыми шли — вот и нарвались на бомбы. В коридоре, что перед дверью, где супостата взяли, кошмар что творится. Кровища кругом и куски тел. Будто на бойне какой.
— Я должен взглянуть на этот взятого живым террориста, — решительно заявил князь Амилахвари. — Веди меня к нему.
— Вассиясь, — замялся жандарм, — тот супостат уж больно ловко бомбами кидался. А ну как у него еще остались? Погодили бы вы, пока мы комнатенку его обыщем.
— К дьяволу, — отмахнулся Амилахвари, — будь у него еще адские машины, он бы их в вас кидал. Уж не сомневайтесь. Ведите уже!
Жандарм только плечами пожал. Решив про себя, что сделал все, что мог, чтобы отговорить начальство от безумного поступка.
— Вы со мной, барон? — обернулся князь к фон Дифенбаху.
— Увольте, — ответил тот ледяным тоном. — Я предпочту подождать, пока не выяснится, что бомб у террориста больше нет.
— С такой осторожностью, — рассмеялся чрезвычайно довольный собой Амилахвари, — медали и ордена вы будете получать только за выслугу лет.
Не дождавшись ответа фон Дифенбаха, он направился к злополучному зданию вместе с усатым жандармом. И не услышал, как барон едва слышно произнес: «А вы — посмертно».
Заброшенный доходный дом изнутри, действительно, напоминал бойню. На пороге его валялись окровавленные люди. В основном в местной одежде. Революционеры и выдавшие их уголовники. А вот внутри уже стали попадаться и тела казаков. Товарищи как раз собирали их и выносили, чтобы аккуратно уложить на телеги. О революционерах и бандитах никто пока не спешил беспокоиться.
— Вон там он сидит, — бросил жандарм, указывая наверх. — Там коридор длинный — в нем один супостат оборону держал. Многих казаков положил. И стрелял. И бомбу прямо под ноги, говорят, выкатил.
— Тебя там не было, — зло бросил ему казак с погонами вахмистра. — Все подальше от пуль держаться норовил. А как начальство пожаловало — тут он первый.
Говорить что-либо старшему по званию казаку, да еще и злому, как черт, усатый жандарм не решился. Понимал, что чревато. Князь Амилахвари сделал вид, что ничего не произошло.
Так, переступая через трупы, они добрались до длинного коридора. А вот там творился форменный кошмар. Густо замешанный на крови. Отсюда казаки чаще всего выносили товарищей по частям. Шагали с каменными лицами, держа оторванные взрывами конечности или волоча за собой остатки человеческих тел. С таким вот адским грузом шли они к выходу из коридора.
Желудок князя скрутили рвотные позывы. Но он усилием воли сумел удержаться. Скверно будет, если стошнит на все эти разорванные тела или в лужу крови. Он даже удержался от того, чтобы вынуть из кармана надушенный платок. Не стоит показывать казакам свою изнеженность, особенно перед лицом смерти.
Стараясь как можно меньше наступать в лужи крови и вовсе не задевать ногами части тел, князь и усатый жандарм прошли по коридору до распахнутой настежь двери.
Единственного выжившего террориста караулили сразу трое жандармов. Больше не поместилось в комнатушке. Точнее, один караулил, а двое других обыскивали помещение. Они уже вытащили на середину ящик, наполненный почти доверху перемотанными бечевкой книгами.
В углу лежал труп человека с протезом вместо руки. Князь мельком припомнил, что было нечто о таком вот одноруком террористе в сводках. Но точно не тифлисских. Кажется, это относилось к Черноморскому побережью. Севастополю, что ли.
Князь выбросил это из головы. Потом разберется. Сунул нос в ящик с книгами.
— Запрещенная литература, значит, — протянул он. — Не так ли?
Потом внимательнее пригляделся к сидящему на полу молодому человеку.
— Ба! — воскликнул Амилахвари. — Да ведь это же вы, Володя. Все же не восприняли серьезно моих внушений? Подались в революцию. А я ведь говорил вам тогда на допросе, юноша, что ничего хорошего из этого не выйдет. И намеков-то вы не поняли. За листовки только публичной поркой отделались. Спина-то как — не болит?