— На этом нашу миссию можно считать завершенной, — заявил Карнахан. — Однако, мистер Евсеичев, мы слишком много вместе пережили, чтобы бросить вас прямо в порту. Не так ли, Дэни?
— Конечно, Пичи, — согласился Древотт. — Тем более что и нам надо добраться до рекрутской конторы.
— А нам не в разные конторы надо? — предположил Карнахан. — Мистер Евсеичев все-таки претендует на черный мундир офицера.
— И такой дыре, как «тот Кейптаун», — усмехнулся Древотт, — вряд ли будет несколько контор такого рода.
Да уж, тут с ним поспорить было тяжело. Кейптаун был самой настоящей дырой. Даже после персидских городов выглядел он крайне неприглядно. Мостовых не было — по крайней мере, в порту. Причалы по большей части деревянные и такого вида, как будто вот-вот развалятся. По грязной морской воде снуют сотни лодок — на одной из них мы и прибыли в порт. Дома в городе все какие-то неопрятные, крытые соломой или тростником. Каменной была, как выяснилось, только контора капитана порта. Повсюду кабаки и толпы праздношатающихся матросов. Негры, с которыми обращаются хуже, чем с животными. Вот оно — лицо британской Южной Африки.
Но чем дальше от порта, тем становилось чище и спокойнее. Хижины сменились более-менее приличными домами из дерева, реже каменными. Публика стала получше. Можно было встретить и дам под зонтиками, вальяжно прогуливающихся по пыльным улицам, и сопровождающих их джентльменов, предпочитающих соломенные шляпы и пробковые шлемы котелкам и хомбургам. Смотрелись они несколько комично, однако я уже спустя пять минут на южноафриканской жаре понял, насколько практичнее в этом климате такая вот шляпа. Мы с Карнаханом и Древоттом быстро обзавелись такими. Благо недалеко от порта ими торговали за сущие гроши.
Было тут достаточно много морских офицеров. Как с военных, так и с гражданских судов. Они, наверное, единственные, кто носил фуражки, вместо соломенных шляп и пробковых шлемов. Правда, носили их все больше на сгибе локтя, а на головы повязывали платки, отчего выглядели совершенно по-пиратски. Хотя таким образом, скорее всего, офицеры эпатировали местных дам.
Попадались и армейские офицеры. Все, как один, в красных мундирах и при белых пробковых шлемах. Один из них любезно подсказал нам дорогу до рекру— терской конторы. Она в Кейптауне, действительно, была только одна.
Представляла собой эта контора небольшой домик всего с парой комнат. В прихожей мальчишка-негр при нашем появлении потянул за веревку — и здоровенное опахало, крепящееся к потолку, обдало нас относительно свежим воздухом. Это было весьма приятное ощущение после чудовищной уличной жары.
— Мы подождем тут, — бросил Карнахан. — С мистером вроде вас заходят всяко поговорить первым.
— Думаю, — сказал я, — тут наши пути разойдутся. Возможно, навсегда.
Я протянул руку им обоим. Карнахан и Древотт крепко пожали ее.
— Надеюсь, нам больше не придется стрелять друг в друга, — сказал на прощание Пичи.
— Вы чертовски хорошо умеете это делать, — добавил Древотт.
Попрощавшись с ними, надо сказать, не без сожаления, я постучал в крепкую деревянную дверь, отделявшую контору от прихожей.
— Войдите, — раздалось с той стороны.
Я распахнул дверь и вошел.
Внутри за большим столом черного дерева сидел совершенно скучного вида человек. Одет он был, как и все в Кейптауне, в легкий костюм. Узел на галстуке распущен, а верхняя пуговица рубашки расстегнута. Так что все желающие могли полюбоваться его красной шеей. Широкое лицо, украшенное шикарными усами и седоватыми бакенбардами, было вполне под стать такой вот могучей шее. Да и остальное телосложение не подкачало.
— С кем имею честь? — поинтересовался хозяин конторы. — По какому делу явились к нам?
— Никита Евсеичев, — прищелкнул каблуками я, — бывший ротмистр русской кавалерии. — Я решил добавить себе чин и не уточнять, в какой именно кавалерии служил. — Был вынужден выйти в отставку и покинуть пределы Русской империи.
Интересно, а сюда добрались новости о моей дерзости царю?
— А теперь решили примерить черный мундир ее величества, — кивнул как будто бы самому себе хозяин конторы. — Что ж, недурной выбор. Но вот как понять, подходите ли вы для этой работы? Кстати, забыл представиться, майор Фитцсиммонс. Все еще нахожусь на действительной военной службе, несмотря вот на это. — Он хлопнул себя рукой сначала по левому колену, потом по правому. — Проклятые черномазые продырявили мне обе ноги, а приличного протезиста в этих краях и сейчас-то не сыщешь, а уж тогда… Вот и поставили мне жалкие деревяшки. Воевать на них никак не получится. Приходится набирать свежее мясо для мясорубки.