— Посмотрим, что эти хитрые дьяволы противопоставят нашим ружьям и пушкам, — самоуверенно заявил Бромхэд.
Но почему-то мне показалось, он отнюдь не был так уверен в себе, как хотел показать нам. Судя по долгому взгляду, которым наградил его Чард, командир поста также заметил фальшь в бодром тоне Бромхэда.
Давид Поттер же пыхтел трубкой, будто паровоз. Пожилому буру все было как будто нипочем.
Глава 3
Когда чернокожие дьяволы снова стали настигать их, хариш неожиданно схватил лошадь Лоуренса под уздцы, останавливая ее.
— Бери моего коня, — выпалил человек шерифа Али. — Дай мне половину патронов к винтовке и саблю. Я задержу их — сколько смогу. А ты — скачи дальше. Меняй коней. Так доберешься!
Майор не стал спорить по пустякам. Хочет хариш сложить голову, защищая его, Лоуренс вовсе не против этого. Тем более что вторая лошадь будет совсем не лишней в этой ситуации.
Отряд Лоуренса сократился до него и хариша после новой стычки с проклятыми зулусами. На этот раз они устроили засаду. Выскочили из зарослей какого-то колючего кустарника. Тела их были покрыты мелкими ранами и царапинами. Но те почти не кровоточили. Как и более серьезные ранения.
Натальские милиционеры рубили их саблями. Расстреливали в упор. Вот только в этот раз неожиданность была на сторону проклятых черных дикарей. Ни сабли, ни ружья не могли спасти отряд.
Лишь непревзойденное воинское умение хариша помогло спастись ему самому и Лоуренсу. Они вместе прорубились через зулусов — и, пришпорив коней, помчались вперед. Оставив за спиной остальных милиционеров. Те своими жизнями оплатили харишу и Лоуренсу шанс на спасение.
А вот теперь пришла очередь араба оставаться позади. Теперь он будет платить за спасение Лоуренса.
Майор кинул ему свою винтовку. Высыпал все патроны к ней в подставленные ладони хариша. Несколько упали на землю, но араб не обратил на это внимания. Потом подберет. Затем пришел черед сабли. Клинок ее был все еще грязным от крови зулусов. Чистить его попросту некогда.
Рассовав патроны по карманам просторного одеяния, хариш ловко подхватил саблю, сунул ее за пояс. Теперь он стал похож на алжирского пирата из книжки, что читал Лоуренс когда-то в детстве. Только повязке через глаз — неизменного пиратского атрибута — не хватает.
Скачи! — крикнул Лоуренсу хариш. — Они уже слишком близко.
И тут майор понял, что даже не знает, как зовут хариша. Из всех их он знал по имени только шерифа Али — и до сегодняшнего дня это его вполне устраивало. Однако сейчас этот человек отдаст за него свою жизнь. Майор Лоуренс должен знать, как его зовут.
— Как твое имя? — спросил он у хариша.
— Ты не знал меня раньше, — ответил тот, сверкнув белыми зубами на загорелом лице, — и тебе не нужно было мое имя. А сейчас я столкнусь с черными дьяволами — злыми духами этой земли — и умру. Так какая разница, как меня звали раньше? Скачи!
И он хлопнул Лоуренсова коня по крупу. Разгоряченный, тот сорвался в галоп. Второй конь, влекомый стадным инстинктом, последовал за ним.
Вскоре их фигурки начали стремительно уменьшаться. А вот черные росли с каждой секундой.
Хариш вскинул отданное ему ружье. Скоро уже можно будет стрелять.
Учения. Солдат ненавидит их больше всего в своей службе. Ведь не по-настоящему же все, а выкладываться приходится, будто черный дьявол вот-вот вгонит тебе в брюхо свое проклятое копье. По крайней мере, так казалось солдатам 24-го Пехотного, когда их рано утром подняли на ноги трубачи. Трубачи играли тревогу. Трубачи трудились с отменным усердием, ведь им пришлось встать десятью минутами раньше. И теперь они раз за разом выдували сигналы, поднимая на ноги лагерь.
Солдаты выскакивали из палаток, на бегу одеваясь. Хватали оружие и бежали в строй. Лица их были помяты. Форма оставляла желать много лучшего. Однако все старались успеть как можно скорее. Никому не хотелось страдать потом от наказаний, придуманных пытливым умом сержанта.