Под стать шерифу Али дрались и его люди. Вокруг них громоздились тела убитых зулусов. А вот натальские милиционеры не могли похвастаться ни такой выучкой, ни умением крушить вражеские черепа прямо с седла. Клинки их сабель чаще врезались в прочную кожу щитов из буйволиной кожи. Не такие остро отточенные, как у харишей, они часто застревали, делая милиционеров легкой мишеныо. Их пронзали копьями. Стаскивали с коней. Валили наземь. Забивали руками и древками копий. Растаптывали в кровавую грязь.
Не прошло и пяти минут, а в живых остались только хариши шерифа Али. Они сбились плотной группкой. Сверкают клинки их сабель. Валятся на землю зулусы. Но и лихих всадников Аравии все меньше и меньше.
Кто-то замешкался — и получил копье в грудь. На всю длину. Так что наконечник вышел из спины. Зулуса прикончили следом, но хариша этим уже не вернуть. Они повалились друг на друга, чтобы тут же скрыться под валом новых чернокожих воинов. Сабля другого застревает в черепе зулуса — тот оказался прочнее, чем можно ожидать даже от негра. Хариш упирается ногой в грудь зулуса, чтобы освободить клинок. И тут же сразу три копья пронзают его. Хариша поднимают в воздух — по древкам обильно течет кровь, заливая бунчуки. Еще под одним арабом убили лошадь — и он скрылся среди моря черных тел.
Сердце шерифа Али обливалось кровью, когда он видел, как гибнут его люди. Его хариши! Ему было плевать на натальских милиционеров — их он натаскивал по просьбе майора Лоуренса. Но эти люди — его хариши — пришли сюда за ним. А он привел их на смерть. И то, что он погибнет вместе с ними, вовсе не искупало его вины.
Шерифу Али было суждено погибнуть последним. Хариши прикрывали его самого от ударов копий своими телами. Они падали рядом с ним, но разили и разили врагов. Но вот он остался один. Сабля в руке налилась свинцом. С каждым разом ее все сложнее поднять, чтобы почти тут же уронить на голову или плечи очередного зулуса. Внезапно бок пронзила дикая боль. По телу густой волной потекла кровь. Шериф Али успел перерубить копье, поразившее его. Успел даже, превозмогая боль, рубануть подбирающегося к нему с другой стороны зулуса. А вот для третьего замаха сил уже не осталось. Широкое лезвие копья вошло прямо под мышку шерифу Али. Затрещали кости. Боль сковала все его тело. Потом было еще одно копье. И еще одно, И еще. Но их ударов шериф Али уже не чувствовал.
С коня он упал уже мертвым.
Стрелял хариш быстро. Очень быстро. Надо было выпустить в приближающихся чернокожих дьяволов как можно больше пуль. Вряд ли это так уж поможет, но если он сумеет прикончить хотя бы парочку — это будет неплохо.
Хариш не назвал своего имени майору Лоуренсу. Он, действительно, думал, что оно ему больше ни к чему. Ведь солнце еще не скроется за горизонтом, а он уже будет мертв. Пробит сотнями копейных лезвий. Разорван на куски сотнями черных рук. Растоптан сотнями черных ног. Проклятые дьяволы — порождение самой этой земли. Хариш верил, что сражается не с обычными людьми. Нет! Те легко гибли под первыми ударами его кривой сабли. Эти же отказывались умирать даже после двух-трех тяжелых ранений. И только раскроив голову и выпустив духа из черного тела, можно было убить их.
Вот потому хариш стрелял в головы приближающихся зулусов. Пули пробивали лбы бегущих черных дьяволов — они валились под ноги своим товарищам. Но те и не думали замедлять шаг. Переступали через убитых, а то и шли прямо по ним. Даже не спотыкаясь.
Но вот пули, отданные Лоуренсом, подошли к концу. Осталась только верная сабля. Хариш выхватил ее из ножен. Кривой клинок ярко сверкнул в лучах тусклого зимнего солнца Африки. Стоять и ждать смерти — нет! Ни один из харишей не поступил бы так. Он бросился бегом на зулусов. На молчащих черных дьяволов. Точно так же, как за несколько миль отсюда кинулся в последний бой шериф Али-ибн-эль-Хариш.
Покрытый пылью натальский милиционер домчался-таки до лагеря. Зулусы не сумели догнать его. Возможно, дело было в его резвом коне. Возможно, в том, что как раз в тот момент Кхоза и Нтили притормозили стихийное наступление и принялись строить зулусов в боевые порядки. Как бы то ни было, но взмыленная лошадь натальца ворвалась в лагерь. Сам он едва держался в седле. И чуть не свалился с конской спины, когда к нему подбежали.
Посыльного подхватили под руки. Не дали упасть. Прямо так — на руках — и потащили к майору Пуллейну.
Майор в это время рассматривал вершину холма и несущихся оттуда на него зулусов. Тех было не больше нескольких сотен. Ерунда. Его парни управятся с ними в два счета. Зачем еще расчехлять эти пулеметы. Толку от них немного — старый добрый залповый огонь куда эффективней. А тут только лишний расход пуль.