Глава 1
POV Эдвард
<p>
Борьба становилась все более и более бессмысленной. Несмотря на то, что я все еще каким-то чудом удерживался от Форкса на приличном расстоянии, становилось ясно, что моя воля окончательно уничтожена. От решения вернуться к Белле отделяли последние секунды безнадежного сражения с самим собой. Моя благородная часть сломалась под натиском разрушительной боли, непрерывно атакующей мое хваленое самообладание вот уже более двух лет…
Смотрит ли Элис, как я, павший в неравной битве собственных противоречий, покинул безымянный чердак, бывший одним из многих приютов на моем странном пути, и бросился в сторону заходящего солнца со всей скоростью, которую могло развить мое ослабленное постоянным голоданием тело? Видит ли ясновидящая сестра меня стоящим на коленях перед девушкой, которую давно, вопреки моему упрямству, считает частью семьи? Простит ли Белла за всю боль, которую я причинил? Или я опоздал и буду отвергнут легко и безжалостно?
Зелень еловых ветвей, покрытых белым инеем, проносилась мимо, пока я мчался, перепрыгивая встречающиеся магистрали и огибая города. Я должен был сначала позвонить Элис, но аккумулятор телефона давно сел, а я не имел сейчас терпения тратить время на его подзарядку – сделаю это на месте. Конечно, мне необходимо было поохотиться перед тем как испытывать пределы жажды соблазнительным ароматом крови Беллы. Но я не мог отвлечься от цели – слишком долго ждал. И, разумеется, мне стоило переодеться, чтобы не пугать девушку видом грязной и изорванной одежды, которую я не менял длительное время.
Все это не имело значения, потому что Беллы сейчас наверняка не было в Форксе. Вероятнее всего, она уехала, поступив в университет. И это тоже была одна из причин, толкнувших к возвращению: я надеялся подслушать в воспоминаниях Чарли, как Белла пережила расставание и двинулась ли дальше. Какая-то часть меня сходила с ума от мысли, что Белла, возможно, открыла сердце другому мужчине; ревность была столь всепоглощающей, что приходилось прилагать огромные усилия, чтобы потушить гнев и не отправиться тотчас же на поиски соперника, не разорвать его на мелкие кусочки. Конечно, я не собирался делать ничего подобного. Если Белла счастлива, я никогда не причиню вред ее другу, кем бы он ни был.
Другая часть меня испытывала захватывающее дух облегчение от надежды вновь увидеть девушку и заслужить прощение. Эта моя неблагородная сторона успешно противоборствовала любым доводам рассудка, именно она влекла вперед и поражала мозг картинами того, как мы с Беллой могли быть снова вместе. Я представлял теплые ладони, касающиеся моего лица, и ускорял бег. Воспоминание о головокружительном аромате поглощало, и боль жажды больше не превращала меня в чудовище – она заставляла чувствовать себя живым. Боль означала то, что Белла снова станет частью моего существования, она означала конец пытке расстоянием. Теперь я был убежден, что даже в пылу охоты не причиню Белле вреда. Я победил жажду.
Два с лишним года… Достаточный срок, чтобы первая юношеская влюбленность прошла, оставив после себя лишь легкий флёр безболезненной ностальгии? Я хорошо разбирался в человеческих душах благодаря дару телепатии, так что знал: люди быстро забывают прежние чувства. Бывало, хватало пары недель, дней – а то и часов, – чтобы вычеркнуть из памяти того, кто еще вчера занимал прочное место в сердце. Это человеческое непостоянство поражало меня всегда, все восемьдесят лет моего существования.
Конечно, так бывало не всегда – люди тоже умели проносить чувства сквозь жизнь, хотя и не сохраняли их такими же свежими и сильными, как это случалось среди вампиров. Боль от отказа притуплялась со временем, раны заживали, и человек вновь открывался новой любви…
Двух лет и трех месяцев было достаточно, чтобы Белла меня забыла? Я был в этом уверен.
По мере того как я приближался к Форксу, притяжение становилось все более невыносимым. Каждая оставленная позади миля сокращала расстояние до мгновения, когда, возможно, я снова смогу быть счастливым. Когда я снова смогу дышать.
Я добрался до Форкса быстрее, чем думал, и сбавил шаг, когда почуял смытый дождями, очень старый след Беллы на самых подступах к дому. Втянул полной грудью воздух, поморщившись от примеси отвратительного запаха какого-то животного, чьи отпечатки лап испещрили лес вокруг домика Чарли, будто волки нарезали тут многочисленные круги. И похолодел, когда внезапно вспомнил, кто мог оставить подобные следы. Оборотни. Они вернулись в Форкс?!
Ужас, сковавший сердце, заставил меня буквально подлететь, врываясь в окно Беллы. Воплотился мой худший кошмар наяву: стоило одним монстрам покинуть Форкс – здесь тут же появились другие. И хотя я знал, что целью существования волков-квилетов когда-то была защита людей, я так же видел, как их несдержанность могла обернуться трагедией для случайно попавшегося под клыки и когти человека.
В доме стояла глубокая тишина. Запах Беллы овеял мое лицо, проникая в легкие и наполняя их жизнью, но он был старый, выветрившийся от времени. Похоже, Белла не появлялась в этой комнате очень давно – года полтора или даже больше. Скорее всего, она переехала сразу после окончания школы, поступив в какой-нибудь университет. Я надеялся, что она выбрала место обучения поближе к матери – тогда б они могли чаще встречаться.
Несмотря на то, как сильно хотел увидеть Беллу, я был рад, что не встретил ее прямо сейчас: это бы означало, что по какой-то причине ее жизнь пошла наперекосяк. Я искренне желал, чтобы она пережила наш разрыв и нашла в себе силы уехать и получить образование. Возможно, я все же опоздал в своем стремлении оградить Беллу от того, кем являюсь. Если окажется, что она забыла меня, беспечно и счастливо шагая в нормальное человеческое будущее, то, как бы ни было больно, я не стану мешать.
Облегчение от мысли, что с Беллой все хорошо, оказалось кратковременным. Внимательно осматривая комнату, я невольно обратил внимание на странные мелочи, бросающиеся в глаза: аккуратно сложенные стопками книги, которые Белла любила читать, ее любимые диски, стоявшая вдоль стенки обувь – даже любимые туфли-лодочки, которые девушка непременно забрала бы с собой, уезжая. Я рванул на себя дверцы шкафа, и мое сердце упало в пропасть, когда я понял, что абсолютно вся одежда Беллы висит нетронутой. Она не могла уехать без вещей. Должна была взять с собой хоть что-нибудь.
Если бы мое сердце могло биться как человеческое, с ним случился бы, вероятно, приступ, едва я осознал – и эта правда словно таран ударила меня, – что с Беллой что-то случилось. Страшное. Непоправимое. Трагическое…
Несколько секунд я не мог двинуться с места, картины одна хуже другой всплывали в воображении, терзая совесть: Белла идет одна в лес и встречает молодого несдержанного оборотня, и некому защитить ее от него; Беллу сбивает пьяный водитель на трассе; Белла едет в Порт-Анджелес за новой книгой, но меня нет рядом, чтоб уберечь ее от проходимцев в темном переулке; на Беллу нападает голодный злой медведь…