Его лицо осталось непроницаемым, а скорость не уменьшилась. Пару раз я становился случайным свидетелем его боли, вырвавшейся из-под контроля – в такие моменты я хорошо понимал, насколько его чувства могут быть сильнее моих. Не хотел этого признавать, но пришлось, когда он попросил меня о странной услуге: убить его, когда мы найдем доказательства смерти Беллы. Он не хотел без нее жить… Тогда я с радостью сказал ему «да». Но чем больше времени проходило, тем меньше мне нравился наш договор. Чертов вампир оказался лучше, чем я себе представлял, и я уже не испытывал никакого удовольствия от перспективы его уничтожения. Странные мысли для того, кто совсем недавно мечтал оторвать Каллену голову, правда?
Где-то невдалеке под слоем снега зажурчала река, и я свернул, чтобы немного промочить горло: в отличии от кровососа, мне нужно было и есть, и пить, чтобы поддерживать силы. А еще спать. Я не видел ни разу, чтобы Эдвард охотился. Его глаза были черны, на нижних веках залегли темные круги, но он игнорировал голод так же, как запах крови людей, с которыми рядом находился. Я раньше считал, что он только и думает каждую минуту о том, как бы впиться в чье-то горло. В наших легендах говорилось, что вампиры не умеют сопротивляться жажде. Но когда в полицейский участок однажды притащился покусанный собакой человек, а Эдвард и бровью не повел, не вздрогнул и даже не напрягся от свежего запаха крови, я убедился, что ему действительно плевать на все эти вампирские заморочки. Я должен был раньше догадаться об этом, иначе как бы он смог отсосать яд другого кровососа у Беллы из ранки и при этом не убить ее?
Признаться, его невероятная сдержанность в какой-то момент меня поразила. Я думал, эти Каллены такие же, как другие убийцы, и только притворяются хорошими. Но Эдвард разрушил все мое представление. Проклятый вампир заставил меня его уважать.
С тех пор я перестал считать, что как только отвернусь, он вонзит зубы мне в шею – как-никак, мы с ним были заклятыми врагами. Но вдруг я обнаружил: несмотря на то, что он вампир, и на то, во что он превратил жизнь Беллы, я перестал его ненавидеть. Сначала просто научился доверять. Затем понял, что чуть ли не сочувствую ему. Твою мать, я был сердит на себя за это, но я действительно хотел, чтобы Белла каким-то чудом осталась жива и мне не пришлось убивать Эдварда. За те несколько месяцев, что мы пережили вместе, я стал считать его почти другом.
Текущая под прозрачной коркой вода была ледяной, но зато взбодрила. Сразу заурчало в желудке, и я повел ухом, расслышав в кустах под снегом копошение мышей. Ненавидел питаться по-волчьи, сейчас я бы с удовольствием съел жареную индейку, отцовскую копченую рыбу или, на худой конец, пиццу. От запаха мышей меня затошнило, едва я представил, что снова придется есть сырое мясо. Нет, я не жаловался, просто устал.
Я все ждал, что однажды утром проснусь, а Каллена рядом не будет – наверняка его раздражали вынужденные задержки. Но он ни разу не осудил меня за естественные потребности – если они его и бесили, то он молчал. Просто докладывал, какие части леса успел осмотреть, пока я спал или ел, и мы двигались дальше.
Ловить мелкую дичь было проще, потому что не приходилось ее жевать, ощущая на языке отвратный вкус свежей крови. Как вампиры выносят это, почему она им нравится? Загадка века. Я разрыл снег, добравшись до лиственного покрова, и вместо того, чтобы схватить острыми зубами замешкавшуюся мышь, замер, учуяв знакомый аромат, не принадлежавший животным. «А вот и Виктория», — я зарычал, потому что понял, что след более свежий, чем мы встречали в Сиэтле. Рыжая была здесь всего несколько месяцев назад, и не одна – с ней было по крайней мере еще два вампира. Один мускусный, приторно-коричный, а второй – слабый цветочный аромат, пион, роза или фиалка.
— Фрезия, — поправил голос, заставивший меня подскочить. Эдвард стоял рядом, внезапно появившись из ниоткуда. Чертов вампир частенько делал это, не давая забыть, что он все-таки опасный хищник, а не беспомощная овечка. Его ноздри раздулись, выражение лица выдавало безумие. И, хоть я и не умел читать мысли, сразу понял, к чему он клонит. Шерсть на моем загривке встала дыбом.
Приникнув к земле, Эдвард прикрыл глаза, вдыхая вампирский запах чуть ли не с наслаждением.
— Белла… — беззвучно шевелились его побелевшие губы.
«Не может быть, — подумал я с внезапным отвращением. Во-первых, почему он так уверен? Он же не знает, как пахнет Белла-вампир. А во-вторых, куда это она направлялась в компании Виктории?!»
Каллен тут же покачал головой:
— След Беллы более старый, едва остался – неужели ты не чуешь разницы? — Он зарычал: — Виктория выслеживала ее, как и мы!
Я ткнулся носом в землю и понял, что он прав: цветочный запах находился в перегнившей листве двухгодичной давности, а след Виктории и другого вампира шел поверху – они были здесь прошлой осенью. Пока я размышлял, Эдвард уже разбросал несколько метров снега, и запахи стали более очевидными. Можно было с уверенностью сказать, что кровопийцы двигались на север. Оставалось надеяться, что удача не покинет нас и следы выведут к цели.
Каллен буквально преобразился: за несколько минут с его лица абсолютно сошло выражение напряженной борьбы, сменившись такой отчетливой надеждой, что я внезапно ощутил себя лишним на его празднике жизни. Ведь, если он прав, то я не смогу даже порадоваться вместе с ним: не было ничего хорошего в том, что Белла стала вампиром.
— Зато она жива, — прошипел Эдвард на мои унылые мысли, продолжая таранить снег и находя все новые и новые подтверждения правоты нашей догадки.
В конце концов он просто помчался вперед, а я нехотя поплелся следом, не в силах понять, как отношусь к случившемуся. Я никогда до этого момента всерьез не думал, что буду чувствовать, если Белла окажется вампиром. Я знал, что буду делать, если мы найдем ее кости где-нибудь в лесу, но видеть ее с кровавыми глазами не хотел.
— Быть может, это не так, — прошептал Каллен, раздражая меня своей способностью читать мысли – не на все из них я был готов слышать ответ. Что он имеет в виду? Даже Калленам потребовалось много лет, чтобы научиться сопротивляться жажде, и до сих пор – я видел это – они борются с собой. Разве был хоть шанс, что Белла не нападает на людей?
Каллен промолчал, и я понял, что он и сам-то не очень в это верит.
О том, что мне положено убить Беллу, если она вампир, так как она не подпадает под договор с Калленами, я не хотел вспоминать. Об этом часто думал Сэм во время наших ежедневных мысленных разговоров. И я боялся, что, когда настанет время, как вожак стаи, Сэм отдаст мне приказ альфы, и я не смогу возражать. Конечно, Эдвард не позволит мне навредить Белле, поэтому Сэм не станет мной рисковать. Ага, он просто пришлет сюда еще волков, чтобы они убили Беллу. Быть может, мне следовало сейчас же повернуть назад. Нет меня – нет проблемы, и нет сведений о том, где девушка находится.