Да еще и Сэм «вышел в эфир» и, услышав новости, завыл, призывая стаю присоединиться к трансляции событий. Я поморщился, не желая, чтобы сейчас кто-то был в моей голове – хотелось уединения и покоя. Сначала поговорить с Беллой, сделать выводы, а потом уже докладывать об этом своим. Это была одна из неприятных сторон существования оборотня: все твои мысли, плохие и хорошие, личные и постыдные, как на ладони.
— Обернись, — предложил Эдвард, что вызвало всплеск негодования Сэма «на том конце» и, хоть и не приказ альфы, но все же твердое пожелание не делать этого. — Белле будет проще воспринять тебя в облике человека.
Вампир был, черт возьми, прав. К тому же я хотел иметь способность говорить, а не только рычать. Я так много должен был сказать Белле… И присутствие Сэма было мне сейчас ни к чему.
Эдвард ждал меня возле сдвоенного ствола кедра, когда я, отряхивая с волос снег, вышел к нему. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. Было странно сбросить с себя волчью шкуру – ее отсутствие делало меня более уязвимым. Но Эдварду я уже научился доверять. Осталось лишь узнать, как теперь относиться к Белле. Потому что я никак не мог взять в толк, что чувствую к ней. Я любил ее – но ту, какой она раньше была, – и понятия не имел, как пережить боль и разочарование при взгляде в алые глаза монстра. Я уже потерял Беллу два года назад и теперь терял снова, проиграв судьбе.
— Джейкоб, — начал Каллен, и я застыл, потрясенный зрелостью выражения его глаз на контрастно юном и слишком идеальном лице. И снова почти что его возненавидел. Вампир тактично проигнорировал мой нелепый гнев. — Не вздумай сдаться.
Раздраженный покровительственным тоном, я скривил рот. О какой борьбе он говорит? Белла никогда не была моей, даже когда Эдвард ее бросил и она вроде как стала свободной. Даже и тогда она не любила меня, пусть я и мечтал. Всегда, как я ни старался, проклятый Каллен стоял между нами. А теперь, когда они равны, мне в этом лесу делать нечего.
— Ты не можешь уйти, не повидав ее, — чертов телепат продолжал выворачивать наизнанку мои мозги – порой это было хуже, чем со стаей. — Ты проделал такой огромный путь не для того, чтобы просто уйти. Ты должен убедиться, что Белла в порядке. Иначе никогда себе не простишь и снова будешь ее искать.
Он был прав. Сомнения поедали меня, а еще разочарование, но если уйду, я знал, что вернусь. Надо было встретиться лицом к лицу с последствиями своей ошибки – ведь это же я допустил, что Беллу утащил вампир и превратил в чудовище. Ее судьба была моей виной.
Но я не хотел наблюдать то, как Белла смотрит на Каллена. Она никогда не была моей, но все же я ревновал. И не желал становиться третьим лишним, как во второсортных любовных романах. Вдруг я не сдержусь, особенно если увижу ее красные глаза, и наброшусь первым?
— Ты не причинишь ей вреда, — возразил Каллен, увлекая меня за собой в сторону просвета между деревьями, откуда ветер приносил свежий, кристально-чистый, тошнотворно-вампирский аромат цветка. — Уверен, она тоже хотела бы повидать тебя, учитывая то, как вы расстались. Ты же знаешь Беллу, она всегда обо всех беспокоится, кроме себя. И она знает, что ты охотился на вампира.
Я ухмыльнулся: Эдвард снова был прав. Белла наверняка с ума сходила, представляя, что меня загрыз Лоран – она всегда недооценивала силу оборотня.
— К тому же, только представь, сколько она была одна, — мрачно добавил Эдвард.
И это стало последней каплей, чтобы решиться. Мы не встречали никаких других запахов рядом с Беллой, и она держалась вдали от людей. Значило ли это, что она провела в одиночестве целых два года? Да это же… можно было с ума сойти. Ей нужен был друг. И вот он – я.
Лес расступился, впереди открылся пологий заснеженный склон, резко переходящий в невысокую гору. В миле от нас, у самого подножия скалы, среди кучки бело-зеленых елей, ютился крошечный покосившийся домик, почти занесенный сугробами. Круглая восходящая луна, заставляющая снег голубовато мерцать, придавала местечку сказочности. Точно склеп из фильма ужасов и декорации к нему.
Я даже не вздрогнул, когда пальцы Каллена сжались на моем плече – все мое внимание было сосредоточено на открывающейся двери и появившейся на пороге девушке. Чего я ждал? Того, что мы ошиблись и это окажется вовсе не Белла? Или того, что она каким-то чудом все еще человек? Или не контролирующего себя, с рычанием бросившегося на нас монстра?
Ни одно из моих предположений не оправдалось. Я удивленно нахмурился, а Эдвард выпустил вздох облегчения, когда мы оба узнали привычные черты: гладкие, мертвенно-бледные щеки, тошнотворно идеальное лицо, пышные волосы и блестящие, словно разделяющий нас голубой лед, глаза. Белла была босой, в каком-то отрепье, едва доходившем до колен, но непостижимым образом при этом оставалась изящной и привлекательной.
Вампирша, со свойственной бессмертным грацией, спрыгнула с кособокого порожка и потрясенно приоткрыла рот, уставившись на Каллена. Ну конечно, на кого же еще. Я скривил губы.
А затем она взглянула на меня. В то же мгновение ее лицо преобразила самая потрясающая улыбка из всех, что я когда-либо видел.
— Джейкоб! — радостно и чуть ли не благоговейно прошептала она, словно я лучший человек на Земле. И тут же я понял, что черта с два уйду после этого.
Шагнул вперед, но Белла вдруг крикнула: «Нет!» – и выставила руку. Ее кожа сияла в свете луны, создавая вокруг обнаженных участков тела ореол голубоватого свечения. Разве вампиры блестят еще и ночью? Никогда не видел раньше этого.
Я сделал еще шаг, но чертов Каллен схватил меня за руку, предостерегая от чего-то. Белла со свойственной только вампирам скоростью переместилась вдвое ближе к нам – словно мелькнувшая вспышка света. Ночь внезапно посветлела, будто бы взошла вторая луна, озаряя снежные сугробы и лицо девушки. Слишком ярко. Ярче звезд на небе. Это было странно: ее глаза будто бы засветились в темноте, точно два маленьких синих топаза. Не красных, не даже желтых, как у Калленов – ее глаза стали голубыми озерами, свет шел изнутри. Она была бы похожа на ангела, если добавить еще и крылья…
— Что за… черт? — пробормотал я, выдергивая руку и не веря глазам и ушам. «Тук-тук, тук-тук», — я не ослышался? Мне не показалось?.. Это бился пульс? Но разве… Я вновь рассмотрел бледную и идеальную кожу вампира. Скорость, босые ноги прямо на снегу – нет, Белла не могла быть человеком. Но почему же я так отчетливо слышал биение ее сердца?
Я снова шагнул, но Белла снова выкрикнула «нет», и голос ее звучал отчаянно. Ее испуганное лицо мерцало, и она сжимала и разжимала кулаки, глядя сердито на свои ладони, которые распространяли сильный яркий блеск. А затем я застыл, когда прямиком в ее ладонь ударила небольшая, но очевидная молния. «Бу-бум», — долетел до меня раскатистый треск, эхом отразившийся от скал.