— Вы теперь, что ли, друзья? — ничего не понимая, поинтересовалась я.
— Мы несколько месяцев искали тебя, долгое общение на многое открывает глаза, — пожал плечами Джейк, не горя желанием делиться подробностями, но я и так пришла к некоторым удивительным выводам. Значит, Джейкоб изменил мнение об Эдварде… любопытно почему.
Словно мне было мало волнений последних часов, ветер принес свежий запах меда и корицы из леса. Многогранный и пленительный аромат, покоряющий еще когда я была человеком, изменил воздействие к более сильному, став ярче и глубже. Я нервно вздохнула и отступила в темную глубину, опасаясь чрезмерной реакции тела – руки запылали от сдерживаемой энергии, почти вышедшей из-под контроля, когда вслед за запахом из леса изящно выплыл Эдвард. Его глаза пристально всматривались в черноту пещеры, пока не встретились с моими. Серьезный взгляд задержался чуть дольше, чем я могла рассчитывать. Сквозь маску на лице читалось сдержанное волнение.
Видеть Эдварда снова после долгой разлуки, после того как давно потеряла надежду на встречу, было больно физически. Его невообразимая красота все еще сводила меня с ума, каждая черточка застыла в памяти, не помутнев даже после обращения. А в голове кружились слова Джейкоба: «Он хотел вернуться тебе» – сбивая с толку.
Нет, нет, я не могла позволить себе надеяться, это слишком опасно. Скорее всего, у Эдварда просто остались какие-то незавершенные дела в Форксе или нужно было что-то забрать из дома. Случайно узнав о моем исчезновении, он с присущим ему благородством решил помочь в поисках. За его возвращением не могло стоять ничего большего.
Непонятным оставалось, почему Элис не подсказала мое местонахождение? Очевидно, ей тоже было все равно…
— Белла, — отвлек меня голос Эдварда, перезвон серебристых колокольчиков ласкал слух. Мрачный и печальный перезвон. Но это сработало, я перестала накручивать себя, с любопытством глядя, как Каллен ставит на снег большую спортивную сумку и расстегивает молнию. — Я принес для тебя кое-что, это должно помочь.
Не приближаясь, Эдвард перебросил через поляну небольшой сверток. Ударившись о снег, он вспахал в нем борозду и остановился возле входа в пещеру. Это было что-то желто-песочного цвета, похожее на сложенную одежду или обувь. Любопытство перевесило нервозность, и я осмелилась выйти наружу, искренне надеясь, что ткань не сгорит в моих руках.
— Это диэлектрические нарукавники для работы с высоким напряжением, — объяснил тем временем Эдвард. — Они с углеродным антистатическим волокном и огнеупорной пропиткой.
Не веря ушам и глазам, я схватила сверток, чувствуя жжение сухих вампирских слез в глазах.
— Боже… — выдавила я, торопливо разрывая пакет: это были перчатки с длинными рукавами, по цвету напоминающие противопожарные. — Это то что надо!
Я быстро надела их, спеша проверить, сработают ли они. Надежда на то, что я, наконец, смогу нормально поговорить с друзьями, не рискуя поджарить их до смерти, сжала сердце.
Тем временем Эдвард достал из сумки такого же цвета куртку и штаны и перебросил мне, подойдя чуть ближе – теперь нас разделяло не больше тридцати метров.
— Господи, ты мой спаситель! — бормотала я, спеша одеться. Не поднимала глаз, чувствуя себя смущенно оттого, что была почти обнаженной – моя одежда превратилась в обгорелые лохмотья. Внутренний огонь не действовал на меня, но зато отлично справлялся с любыми тряпками, которые я находила в заброшенных хижинах лесничих. Эдвард придумал идеальный выход – конечно, если противопожарная защитная одежда выдерживает такой силы электрический ток, который я умею распространять. — Спасибо тебе!
Я подняла глаза, застегнув куртку до подбородка. Джейкоб тоже осмелился подойти и теперь смотрел, как Эдвард собирает металлическую конструкцию, похожую на антенну.
— Это громоотвод? — догадалась я, такой стоял на нашем доме в Финиксе, я слабо припоминала, как Фил его собирал. Правда тот, что был в руках у Эдварда, выглядел больше и мощнее.
— Пригласишь в дом? — повернулся ко мне Эдвард с ослепительной улыбкой, от которой немедленно дрогнуло мое мертвое сердце.
— Конечно, — неловко пробормотала я, пропуская парней. Джейкоб подхватил сумку, растягивая губы в белозубой улыбке, когда проходил мимо.
Я смущенно смотрела парням вслед, чувствуя, как под толстым слоем защитного материала нагреваются руки, а сердце наливается силой, как вулкан от переизбытка энергии. Я не рискнула подойти к домику, опасаясь еще одного срыва и предпочитая держаться поближе к спасительной пещере. Наблюдала издалека, как Эдвард устанавливал громоотвод, попеременно ныряя в дверь и запрыгивая на крышу, скидывая с нее снежные сугробы и обнажая дыры в кровле — домик разваливался от старости.
— Ну и как ты? — поинтересовался Джейкоб, присоединяясь ко мне, не отрывающей взгляда от действий вампира.
Словно завороженная, я смотрела на Эдварда, не в силах представить, что привело его сюда. Я хотела задать тысячу вопросов и знала, что время для этого наступит, но не была уверена, что готова услышать ответы… Я ловила каждый жест, каждый вздох вампира, которого так и не смогла разлюбить, и наслаждалась его безупречным обликом, чувствуя, как его образ снова пробирается под сердце и остается там. И гадала, как долго продлится наше общение… Увижу ли я еще раз Элис и остальных? Позволят ли Каллены иногда быть гостьей в их доброй семье? Станет ли Эдвард вновь избегать меня, когда ему надоест кратковременное развлечение в виде Беллы-вампирши? Почему он вообще захотел вдруг помочь?
— Не очень, — пробормотала я, чувствуя, как от волнения все сильнее разгораются ладони. Ткань пока выдерживала, но надолго ли ее хватит?
Джейк повернул ко мне голову и незаметно отступил на шаг, а я болезненно усмехнулась, заметив это.
— Твои глаза такие черные, — заметил Джейкоб. — Ты разве не голодна? Если жажда, как ты говоришь, провоцирует срывы, почему бы тебе не сходить поохотиться прямо сейчас, пока мы с Эдвардом тут все закончим?
— Не думаю, что это сработает, даже в перчатках, — пожаловалась я, обнимая руками разваливающуюся грудь – очень сильно хотелось почувствовать надежное плечо друга, но я вынуждена была помнить об опасности, которую представляю. Мне было одиноко, даже несмотря на то, что самые дорогие люди впервые за два года оказались рядом со мной. Я не могла с облегчением нырнуть в чьи-нибудь объятия и даже на секунду расслабиться. И это невероятно огорчало.