— Мы не пытаемся быть лучше других, — поправил я его мнение, смущаясь такой радикальной перемене в наших отношениях «вампира-оборотня». — Мы просто стараемся оставаться людьми. Насколько это возможно. И если получается.
— Если? — поднял он бровь, и я сморщился от собственных воспоминаний многолетней давности – тех самых, которые никогда не дадут забыть, что, сколько бы усилий я ни приложил, все равно был и остаюсь чудовищем.
— Из всех членов нашей семьи Карлайл – единственный, кто никогда не убивал человека, — пробормотал я, возвращая линию разграничения на место: расположение Джейкоба было мне не нужно. — Все остальные совершили немало ошибок прежде, чем научились быть такими, как он.
— О, — быстро понял волк, к чему я клоню, и его зубы скрежетнули. А я усмехнулся, слушая, как он пытается бороться с возвращением гнева, направленного на меня и весь вампирский род. Но теперь в его сознании ненависть боролась с оправданием: — Но… не так уж много было ошибок, верно? — тихо спросил он, надеясь на положительный ответ.
— Достаточно, чтобы тебе захотелось убить меня, — развеял я его оптимистическое настроение. — Я хотел напасть на Беллу. В любой момент времени, с первого дня. Боролся с этим, но рядом со мной она всегда находилась в опасности, и это была еще одна причина, по которой я ее оставил. Некоторые люди… пахнут для нас особенно привлекательно. Лаванда или фрезия – самый чудесный аромат, что я встречал, — тяжело вздохнул я, мучительно помня каждое мгновение, когда мог держать Беллу в объятиях, с трудом игнорируя пожар в горле и учась концентрироваться только на том, чтобы сдерживать себя. — А Белла… ты же хорошо ее знаешь: она никогда не заботилась о том, что может пострадать. Не верила, что я могу причинить ей вред, просто сорвавшись. Всегда подходила слишком близко.
— Да, она именно такая, — согласился Джейкоб, в его воспоминаниях Белла рисковала собой слишком часто, отказывалась держаться на расстоянии от оборотня, когда Джейк еще плохо контролировал себя, и не слушала его советов. Вспоминал он и рискованные катания на мотоциклах, на которые Белла уговорила его.
Я подбросил поленьев в огонь, пока Джейкоб задумался: мысли вернулись к Белле и моему упрямому поведению. Его рука легла на мое плечо и сжала его совершенно по-дружески, когда картины в голове приняли неожиданное направление. Если раньше волк искал Беллу для себя, то теперь внезапно преисполнился решимости делать это ради нас обоих.
— Пока я сегодня бегал по лесу, — поделился он новой идеей, — кое-что пришло мне в голову. А если предположить, что Белла была еще жива, когда спасатели разгребли завалы? Она испытала огромный стресс, и это могло повлиять на ее… восприятие. Я имею в виду, ну, могла она двинуться умом или потерять память, если ударилась?
Я пораженно уставился на Джейкоба, цепляясь за его слова словно за спасательный круг.
— Я это к тому, что, может, нам стоит проверить клиники для душевнобольных или места, куда попадают люди с амнезией? — закончил он воодушевленно. — Все лучше, чем искать труп. </p>
***
<p>
Новая задача поначалу полностью поглотила нас: мы обходили психиатрические больницы, показывая фото Беллы с листовки о пропавшей без вести, надеясь, вдруг предположение Джейкоба окажется верным. Элис в свою очередь рассылала запросы через интернет, в том числе и в другие штаты на всякий случай. Наша надежда с каждым днем таяла все сильнее. Пока однажды не раздался звонок, перевернувший все.
Мы с Джейкобом как раз покинули психиатрическую лечебницу на окраине города Бакли и раздумывали, поехать ли прямиком в Гринуотер и разузнать что-то там или остановиться на ночлег прямо здесь. Сумерки казались мглисто-серыми из-за того, что с неба обильными хлопьями валил густой снег, занося магистрали и безлюдные улицы.
— Джаспер? — удивленно спросил я, поднося трубку к уху. Я слышал, как на его столе ровно шумит монитор и как брат мышкой туда-сюда гоняет картинку по экрану.
— У меня появилась идея, кажется, — неуверенно начал он.
— Поделись, — подал я знак Джейкобу подойти поближе, чтобы он тоже мог расслышать.
— Помнишь, пару недель назад Элис говорила тебе о странной форме лесного пожара в Уэнатчи?
— Да, — насторожился я.
— Мне в голову пришла бредовая мысль, но, если отбросить скепсис, можно сказать, что она обрела подтверждение. Не знаю, прав я или нет, но если проверите – хуже не станет?
— Говори, — нетерпеливо потребовал я, готовый воспользоваться любой зацепкой, лишь бы помогло.
— Обрыв линии электропередач между Монте Кристо и Скайкомиш произошел в ночь между пятым и шестым марта, — начал сосредоточенно объяснять брат, щелкая кнопкой мыши. — Ураган бушевал два дня, но пожар случился только девятого числа, когда непогода уже успокоилась.
— Три дня, — прошептал я, закрывая глаза.
Джасперу необязательно было напоминать мне эту цифру, я цеплялся за нее и сам, понимая, что к этому времени, если только Лоран успел укусить Беллу, превращение бы завершилось. И тем страшнее было представлять, что именно в тот день произошел пожар – огонь был единственной вещью, способной уничтожить вампира. И если предположить, что пока волки гоняли Лорана, Виктория добралась до Беллы… нет, об этом думать я не хотел, слишком больно.
— Так вот, если отталкиваться от теории, что Белла в тот момент была жива и обращена, — продолжал Джаспер развивать мысль, — то могла ли она перенести дар невезения в бессмертное существование?
— Я тебя не понимаю, Джаспер, — недоуменно глядя на Джейкоба, я видел в его карих глазах отражение собственной растерянности.
— Сам посуди: Белла идет гулять в лес именно тогда, когда Лоран решает заглянуть в гости. Именно в тот день на Сиэтл обрушивается самый страшный за последнее десятилетие ураган. Молния ударяет именно туда, где находятся Лоран с Беллой. И первое, что происходит, когда процесс изменения заканчивается – это пожар.
Я молчал, ожидая объяснений. До меня сегодня медленно доходило.