— Почему я должна вам верить? — металлическим голосом проговариваю я, глядя ему в упор.
— Пойми, я твой друг, — мистер Морган все еще улыбается, но уже без прежней демонстрации белоснежных зубов. — Мне незачем тебе лгать. Наше с тобой сотрудничество принесет огромную пользу обществу. Я надеюсь, ты осознаешь это?
Сомнительная дружба.
— А что, если я не хочу с вами сотрудничать? — напрямую спрашиваю я, наблюдая за его ленивой ухмылкой.
— У тебя нет выбора, — самоуверенно произносит Ричард, с вызовом вскидывая бровь.
— Какая мне польза от сотрудничества с вами?
— По меньшей мере, ты узнаешь все, на что способен твой организм, — убедительно сообщает мужчина тихим вкрадчивым голосом. — И, как следствие, поможешь всем выжившим людям обрести пожизненный иммунитет к вирусу.
А что, если он лжет? Такая себе выйдет польза…
— Я буду сотрудничать с вами только при одном условии, — твердо предупреждаю я.
Мистер Морган чуть подается вперед, с интересом изгибая бровь.
— Если вы отпустите Аарона и прекратите следить за каждым его шагом.
В помещении раздается его неуместный издевательский смех. На пару секунд он слегка запрокидывает голову назад, чтобы продемонстрировать, насколько глупо звучит мое условие.
— Как интересно… пару недель назад он сказал тоже самое, только в отношении тебя, — на его губах все еще красуется надменная улыбка. — Мой сын настолько любит тебя, что готов пожертвовать собой, лишь бы мы не трогали тебя… какая ирония.
— Не понимаю, о чем вы, — безразлично бросаю я, отводя взгляд в сторону.
— Брось, все знают, что вы с Аароном не в эрудита играли, — он высокомерно закатывает глаза. — Разве что собаки из подворотни не знают о вашем романе. Бедный мальчик… еще не понимает во что вляпался.
— Не притворяйтесь, что вас это заботит, — грубо бросаю я, переплетая руки на груди. — Вам всегда было плевать на него.
В воздухе раздается его короткая усмешка.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так… но не будем углубляться в наши семейные отношения, — Ричард тактично переводит тему, закидывая нога на ногу. Пару секунд пальцы его левой руки с нетерпением барабанят по коленной чашечке. — К моему глубокому сожалению, я не могу отпустить вас обоих. Аарон слишком много знает для обычного среднестатистического выжившего, а ты… — он вновь окидывает меня до омерзения жадным взглядом. — Ты — наш самый лучший эксперимент, а значит априори являешься ценным образцом.
Эксперимент, образец…
Значит мне не послышалось про образец номер семь еще тогда, две недели назад!
— Не беспокойся, наградой мы тебя не обделим, — продолжает он, улавливая мой хмурый взгляд. — Ты будешь обеспечена всеми благами цивилизации. Сытная и вкусная еда, комфортабельное жилье, удобная одежда и даже гаджеты — все это будет в твоем распоряжении.
На кой черт мне удобная одежда и вкусная еда, если я всю жизнь проведу в заточении, позволяя проводить на себе эксперименты?
— Почему вы позволили мне уйти из борделя? — вопрос мгновенно срывается с губ, растворяясь в прохладном воздухе.
Мистер Морган подавляет слабую улыбку, закрепляя ладони в замок.
— Это тоже был своего рода эксперимент. Как и вся твоя жизнь после санации. Нам было важно проследить за каждым твоим шагом, а затем наблюдать, как он влияет на твое сознание.
Я резко подрываюсь с кровати, отчего ощущаю моментальный укол боли в раненом бедре.
— То есть солдат номер семь, группа «Торнадо», таинственный хакер и добровольная санация — все это лишь цирк?! — грудная клетка возмущенно вздымается, пока я удерживаю гнев в намертво сжатых кулаках, комкающих одеяло.
— Отчасти, — мужчина едва заметно вскидывает брови, продолжая наблюдать за моей возмущенной реакцией. — Нам все еще нужны люди, которые будут проходить санацию, ведь, в конце концов, рано или поздно нам всем предстоит ее пройти. А чтобы максимально улучшить и упростить процедуру — нам нужно большее количество людей с различным ДНК. Приведу пример: так как ты уже прошла процедуру санации — твоей матери, сестре и Диане на данный момент нет нужды проходить ее. Ты успешно ее прошла, а значит и они пройдут процедуру с успешностью примерно на шестьдесят процентов.
— Что происходит с теми, кто ее не проходит? — задаю я вполне логичный вопрос.
Он громко выдыхает, устремляя отстраненный взгляд куда-то сквозь меня.
— Тебе предстоит узнать об этом чуть позже, — мягко уверяет Ричард. — Думаю, ты уже сообразила, что мы не просто так свели тебя именно с этой группой выживших. Мы должны были проследить, как люди, успешно прошедшие санацию, адаптируются в социуме. Вспоминают ли они друзей, родственников, места, где выросли и все то, что делали в прежней жизни. Проявляют ли они хоть какие-то эмоции, что вызывает у них тоску, жалость, симпатию… А посредством различных приказов, мы лишь прощупывали почву, насколько могут быть внушаемы люди, только что потерявшие память. Но, к сожалению, большая часть из них уже давно мертвы. Они так и не смогли вернуться к прошлой жизни.