Девушка же в то время гуляла по саду под руку с Мари, которая все время говорила что-то о цветах, фонтанах и беседках, которыми был уставлен весь парковый участок особняка.
- Вы давно здесь работаете? – спросила Белла, находя паузу, что бы задать свой вопрос.
- Да уж, с самой постройки этого дома, – улыбнулась домоправительница. – Чего мы здесь только не видели…
- Вы о чем? – не поняла Белла, замедляя шаг и пытаясь разузнать подробности.
- Мы все поняли, мисс Свон, что с вашим приходом этот дом изменился, но мы даже не подозревали насколько! – вдохновлено прощебетала женщина, вспоминая шепот прислуги и свои собственные впечатления.
- Что же я сделала? – удивленно произнесла Белла, действительно не понимая в чем дело. Неужели Каллен до неё не был ни в кого влюблен? Не приводил женщин? – это вообще невероятно, так что, скорее всего она ошибается! Он слишком красив, что бы прозябать в одиночестве… И она так же как и все другие купилась на его красоту… А, может быть, нет? Плохого или хорошего ей быть о себе мнения?
- Семь лет здесь работаю, мисс Свон, а ни разу, до вашего прихода, не видела мистера Каллена улыбающимся. Да, были девушки, женщины, они приходили, каждые две недели новые, и уходили ни с чем. Именно поэтому весь наш штат так завидовал вам сначала, потому что вы продержались дольше их всех, и даже дольше той супермодели Барбары, которая дневала и ночевала тут почти три недели… Сколько же мы от них натерпелись…
- Сколько их было? – пытаясь скрыть ревность за праздным любопытством, спросила Белла.
- Откуда же я помню! - усмехнулась Мари, но увидев, что девушка расстроена, повернулась к ней с материнской улыбкой:
- Вы не против, если я буду называть вас Беллой?
- Нет, конечно, - грустно улыбнулась Белла, в попытках спрятать эту свою грусть. Черт! Ну зачем она показывает этой женщине, что ревнует Эдварда? Что ей больно от того, с кем он был! Неужели нельзя было снова надеть маску? Но ведь прошло уже столько времени, как она не надевала никаких масок, столько времени, как она является самой собой. Ей уже страшно от того, что скоро она не сможет отгородиться от этого жестокого мира. Он раздавит её, словно букашку. И тут уж спасет её Эдвард или нет, неизвестно. Единственное, что она знала: он не безразличен ей, и он заставляет её меняться. В худшую или лучшую сторону она сама не знает. Ей хочется быть нежной и доброй с Калленом, но в то же время она не может быть такой со всеми, с Чарли…
- Понимаете, Белла, я не осведомлена о том, что заставило нашего Хозяина запереться в себе, но я догадываюсь, что это связано тоже с какой-то девушкой, – она хмыкнула, понимающе глядя на Беллу. – Но при вас, милая, он ведет себя абсолютно по-другому. Изменения, коснувшиеся его, теперь передались и нам. Каждая официантка смотрит на вас с уважением и скрытым благовением. Наверное, я выражаюсь слишком буквально, но вы будто бы вдохнули новую жизнь в это поместье. Оно помнит вас, и будто бы знает… - она ухмыльнулась, осматривая цветы вокруг:
- Знаете, какой я получила с утра приказ? – заговорчески и увлеченно произнесла Мари, показывая Белле хитрый и радостный блеск в глазах.
- Какой? – Белла воистину было поражена словами этой женщины. На неё смотрят с уважением? Благовением? Неужели Эдвард действительно был так поглощен в себя, что не замечал ничего вокруг? Она вытянула его из этой депрессии? – вряд ли. Она и себя-то спасти не может, а уж его…
А если это взаимопомощь? Он помог ей, а она ему. Помогла или обязана помочь? Если обязана, то кем? А если помогла, то как?
Сколько же вопросов!
- Мы получили приказ убрать все черное из дома! – победоносно воскликнула Мари, и Белла непонимающе уставилась на неё:
- Это что-то…необычное?
- Белла, - снисходительно улыбаясь, объясняла Мари. – С самого моего приезда сюда мы утопали в черном! Утопали в черных цветах. Я никогда не видела такой мрачности! Наверное, в замке Дракулы в Трансильвании и то светлее было! Мы несли траур до сих пор, и никто не знает почему. Но теперь словно яркий луч света пронзил особняк, делая его светлее и радостнее!
- Все в черном? – вспоминая кровать Каллена в его же комнате и покрывала, и обивку кресел в кабинете, и статуэтки. Все действительно как на поминках. Неужели это она тот самый луч света, пронзающий его мрачную жизнь?
- И на какой цвет было велено все это заменить? – любопытно спросила девушка, гадая над размышлениями Эдварда.
- На любой светлый… - неоднозначно отозвала Мари, и Белла слегка похолодела, всем сердцем надеясь, что использовать белый никому в голову не придет. Она не сможет жить в «белом царстве», лучше уж черный, он хоть не так сильно напоминает о случившемся!
- Любые цвета? – вопрошала Белла, думая над собственным вопросом и над тем, стоило ли вообще его задавать.
- Любые кроме черного, белого и оранжевого, – ухмыльнулась женщина, вспоминая разговор с Эдвардом утром. – Ну, насчет черного и оранжевого понять могу, говорят, что прошлый особняк Хозяина сгорел, только вот чем ему белый не угодил? Это же цвет свободы, мира и чистоты! – удивленно разговаривая сама с собой, произнесла женщина. Она действительно не понимала в чем проблема с белым цветом у Каллена, потому что сама больше всего любила именно его. Странно, конечно, но как говорится, не суди всех под себя….
- Понятия не имею… - слегка дрожащим голосом согласила Белла, и это не укрылось от Мари. Может быть, белый цвет не нравится именно новой фаворитке хозяина, а не ему самому?
- В общем, работы по возвращению дома в людское состояния начаты, – доложила домоправительница, засмеявшись. – Так что вы, Белла, вовремя. А то мы бы превратились в статуи… Там же действительно как в мавзолее, да и та комната…
- Какая комната? – удивилась Белла, вырываясь из собственных размышлений.
- Забудьте, мисс Свон, я не должна была об этом говорить! – виновато отмахнулась женщина и перевела разговор в другое русло, заканчивая с восхвалением Беллы, и мрачностью Каллена, дабы не ляпнуть чего запрещенного.
Ей-то было прекрасно известно про ту комнату, она убиралась в ней раз в неделю, лично. Говорили, что там находится что-то очень горестное и страшное, но Мари не видела ничего кроме мебели, оформленной в розовом цвете. Интересно, что же там такое было? Есть…?
Белла же непонимающе разгадывала смысл слов женщины. Какая ещё комната? Почему как в мавзолее? Неужели есть ещё то место в этом доме, где она не была? Кажется, все спальни были ей осмотрены и залы с определенной тематикой: тренажерный, библиотечный, художественный и музыкальный – тоже. Эдвард просто пропустил эту комнату во время их экскурсии перед поездкой в Тунис, или же специально не открыл для неё эту тайну? Если вариант второй, то он ещё не доверяет Белле настолько, чтобы рассказать все это. А если просто пропустил? Допустил ошибку?
Странно, пропустить именно эту комнату, спальню, и тем более случайно, да и прислуга о ней не знает, только Мари каким-то странным образом ведает. Она на усиленных началах по неразглашению регламента Эдварда? Удастся ли у неё выведать хоть что-нибудь, или проще спросить сразу у Каллена?
Белла не знала, почему внутри её начинается мелкая дрожь, когда она вспоминает Эдварда, когда думает о нем и произносит его имя. Это то самое чувство, что называют любовью? – с ней такое впервые, и она не может быть уверена на все сто. Только вот сердцу и чувствам не прикажешь. Ей нравится, когда он ласкает её, целует и обнимает. Она никому этого не позволяла и не собиралась, но Эдвард сломил её железную оборону, вошел в её сердце и уже никогда не выйдет – не потому, что не хочет, а потому, что она не сможет его отпустить.
Стоило ей только подумать про мужчину, запавшего ей в душу, как она увидела его у дальней кромки поляны, у выхода из особняка. Она даже сначала не поверила в то, что видит. Когда он проводил её и Мари в сад, сказал что ему нужно немного поработать. А куда же он теперь? Разве он не работает у себя в кабинете? Сколько же она о нем не знает…