Как же ей все ему рассказать, ничего не утаивая? Как продержаться ровно столько, что бы договорить до конца,…а там можно и распасться на части, потеряться в мире слез и горечи. Только бы продержаться…
- В чем дело? – прерывая её мысли, поинтересовался Эдвард
- Я не знаю…смогу ли так же как ты…рассказать все… - опуская взгляд, и сжимая губы, прошептала она, надеясь на его понимание, и поддержку.
- Я тебе помогу – приобнимая её за плечи, произнес Каллен, - Я буду рядом!
- Хорошо… - глубоко вздохнув, и на минутку зажмурившись, что бы собраться с мыслями, согласилась девушка. Эдвард чувствовал её напряжение, волнами исходящее от тела, и поэтому принялся ласково растирать плечо Беллы своими пальцами, надеясь, что это сможет её немного успокоить. Рассказывать о подобном нелегко и мучительно, но нужно перешагнуть через себя лишь раз, что бы потом было не так больно. В первый раз все намного тяжелее и страшнее, нежели во второй, третий, четвертый…Ему ли не знать!
- Моя мать, Рене, росла в приличной семье, недалеко от Нью-Йорка. В пятнадцать она без памяти влюбилась в своего одноклассника – Чарли… - Белла запнулась на имени отца, а зубы Эдварда скрежетнули. Он тоже вспомнил об этом подонке, и почувствовал непреодолимое желание уничтожить его, стереть с лица земли. Он не имеет право на существование, даже на самое жалкое. Для тех, у кого нет в жизни неприкосновенного и святого нет покоя не на Земле ни на небе,…как бы он хотел, что бы Свон вечно горел в Аду, за всю ту боль, что причинил его маленькой девочке.
- Я с тобой… - он наклонился к уху Беллы, тихо прошептав это, и не переставая поглаживать её плечи – Все хорошо!
Белла прикусила губу, и медленно кивнула, снова набирая в легкие кислорода для продолжения своего рассказа:
- Она была влюблена в него без памяти больше года, а потом они решили сбежать. Через месяц оказалось, что Рене беременна мной, и им пришлось искать жилище – они не принимали идей вернуться обратно к родителям. Им хотелось свободы и личной жизни. Но они ошибались…ничего из их мечт не сбылось. Реальность оказалось куда суровее, чем они предполагали. Надрываясь на работе, они были вынуждены возвращаться домой ко мне, каждый раз оставляя меня у новой знакомой или соседки. Шанс что я вернусь живой и здоровой был чересчур маленьким, но выбора не было. Иногда мне кажется,…что я сломала им жизнь, наверное, лучше бы было, если бы я даже не родилась тогда… - Белла резко выдохнула, договаривая очередное предложение.
- Не говори так, - взволнованно попросил Эдвард, убирая каштановую прядь с её лица – Я так долго ждал тебя!
- Только ты… - грустно прошептала Белла, не поднимая взгляда, и снова набираясь сил, что бы продолжать историю:
- Рене пыталась воспитывать меня как могла, и казалось, что наша жизнь намного улучшилась, когда Чарли устроился на работу в «Пицца-Драйв». Он развозил заказы, и зарабатывал больше. Рене смогла чаще оставаться со мной,…Мне казалось, что в семье все хорошо, потому, что родители поженились, и вроде были счастливы. Я слишком рано поняла, что виденье обманчиво. Миражи исчезают, не оставляя ничего. Я не знаю, кто уничтожил нашу семью – все мы, Рене или Чарли, или я…? Но родителям захотелось большего. Чарли надоело развозить пиццу, а Рене сидеть со мной. Только вот она устроилась в одну из газет, а он засел в барах. Там он и узнал про наркотики… - Белла вздрогнула, вспоминая дебоши, устраиваемые Чарли, слезы Рене. Ей самой доставалось от отца ничуть не меньше чем матери, и каждый день, каждый новый день она все больше боялась его, опасалась. Будто бы чувствовала, что последует далее. Понимая, что на пощечинах и ударах ничего не кончиться.
- Люди поступают так от безысходности – тихо проговорил Эдвард, вспоминая свои личные пристрастия к этим чертовым травам. Как же хорошо, что он смог избавиться от наркотической зависимости,…а вот Чарли не смог. Не хватило сил или желания? А может быть и того и другого?
Белла нахмурилась, прерывая рассказ, мысли и глядя на мужчину непонимающим взглядом:
- Ты так говоришь, будто бы тебе это знакомо! – озвучила свое предположение она, надеясь, что ошибается. Напрасно.
- Знакомо – выдохнул Эдвард, вглядываясь в шоколадные омуты Беллы. В них не было страха на этот раз, но было искреннее сожаление и непонимание:
- Зачем? – вопрошала она, оборачиваясь к Эдварду, и не спуская с него глаз
- Так приходило забвение – ненавидя себя за подобные вещи, проговорил Эдвард, стискивая зубы – Так было быстрее, чем алкоголем…
- Неужели есть выход в забвении? В том, что бы забыться, и отодвинуть проблемы? Они ведь не исчезнут! – непонимающе вскинув руки, продолжала Белла. Она и вправду не могла понять всего этого. Всю свою жизнь она презирала спиртное и наркоту, зная, к чему все это приводит. Сейчас ей не было страшно рядом с Эдвардом, но было больно за него. За то, что он пошел по тому же пути, что и сотни других несчастных.
- Боль притупляется! Забываешь о ней…на время! – теряя самообладание от самобичевания, выкрикнул Эдвард, и тут же пожалел о своем срыве. Глаза Беллы расширились, но лишь на секунду. Она быстро совладала с собой, опуская взгляд.
- О господи, Белла, прости! – умоляюще произнес Эдвард, запуская руку в волосы, и сильно зажмуриваясь, надеясь теперь на то, что ощутимая боль заставит его перестать делать опрометчивые шаги и поступки, разрывающие их с девушкой доверие. Вот черт!
- Не делай себе больно… - тихо шепнула Белла, с сомнением глядя на Эдварда, и касаясь его руки, стискивающей бронзовые кудри.
- Прости, пожалуйста… - выдохнул Эдвард, опуская руку, и с мольбой смотря в глаза девушки.
- Нет, это ты прости. Я просто…не понимаю… - Белла покачала головой, робко смотря на Эдварда, и осознавая свою ошибку. Ей не стоило срываться на него. Он действительно пережил намного больше, чем она, он потерял своего ребенка, свою дочь. И тем более, он свернул с этого гиблого пути, он справился, спасся от последствий. Он перед ней сейчас, здоровый и сострадающий. Он приложил все силы, что бы рассказать свою историю, и она должна завершить свою.
- Никогда не поймешь! Я не позволю! – уверенно отозвался Эдвард, прикасаясь пальцами к щекам своего Ангела – Никому и никогда не позволю довести тебя до такого состояния!
- Я тоже – млея от его прикосновений, и тая от сладостных ощущений, прошептала Белла – Никому не позволю сделать тебе больно!
- Ты можешь причинить мне боль Белла, - медленно произнес Эдвард, молясь, что бы этого никогда не случилось – Больше мне бояться нечего!
Белла покачала головой, вспоминая про Чарли, Таню, Элис…сколько же бед может обрушиться на человека в этом мире?
- Твой отец ничего мне не сделает! Ни мне, ни тебе, ни кому-либо ещё! Мы посадим его, обещаю! – угадывая мысли девушки, сообщил Каллен, не переставая пальцами ласкать кожу на лице девушки - Обязательно посадим!
- Ты не сможешь ничего доказать – снова качнув головой, горестно изрекла Белла, и вздрогнула будто бы от удара. И удар был – удар воспоминаний обрушился на её сознание.
- Мне и не нужно ничего об ЭТОМ доказывать, - произнес мужчина – Но я хочу знать, что тогда произошло! Пожалуйста…
Он знал, как много просит у Беллы, но уговаривал себя, что это для её же блага. Особо трудно ему пришлось, когда он увидел в глазах девушки смертельный страх.
- Бэмби, все хорошо! – в который раз повторил он, прижимая Беллу к себе, и позволяя спрятать лицо на своей груди. Он знал, что так она чувствует себя в безопасности. Что же, сейчас это все что он может сделать. Ей придется вспомнить и помучаться – от мысли о её мучениях Эдварду становилось плохо, но он ничего не мог поделать. Она и так слишком долго бежит от своего прошлого. Нужно научить её отпускать его, отпустить…Чарли закончит жизнь в адском пекле, но он не позволит Белле нести на себе груз от поступков отца всю жизнь. Он избавит её от этой боли, обязательно избавит!