— Мы взяли для вас спальник.
— Нет. — Карло был в ярости. — Я не останусь тут, вы ничтожные языческие стервятники. — Он стянул свой акваланг.
— Я не понимаю.
Карло вытерся и начал одеваться.
— Я оставлю вам баллоны с воздухом и вернусь сюда завтра днем. Понимаете?
— Да, — сказал Хамада, без выражения глядя на него. — Приведете баржу?
— Что? Да, да, я приведу вам баржу, вы ничтожные, ублюдочные засранцы. Падальщики… — бубнил он себе под нос, отвязывая лодку.
— Надвигается шторм. — четко сказал Таку, указывая на север.
— Вас утопит! — Карло вопил, отталкиваясь и начиная грести. — Понимаете?
Он вышел в лагуну на одних веслах. Шторм был уже близко, ему приходилось торопиться. Он поднял парус, постаравшись натянуть его максимально широко. Дул северный порывистый ветер. Лодка прыгала по гребням волн, оставляя позади белый пенистый след, резко контрастирующий с темным небом. Облака наползали сзади как темный занавес, четко отделяя жизнь от смерти. Это был первый крупный шторм с 2040 года, тогда Венецию словно накрыли черным покрывалом, из которого сорок дней лилась вода. Больше такого в мире не было нигде и никогда…
Он уже добрался до развалин Бурано. На фоне темного неба он видел только наклонившуюся колокольню. Неожиданно он понял, почему ему так не нравится Бурано, сам вид этого богом забытого города: это было будущее Венеции, какой она станет. Если уровень воды поднимется ещё на три метра, Венеция станет ещё одним большим Бурано. Даже если вода не поднимется, все больше людей уезжают из Венеции каждый год… Однажды она опустеет. Его снова охватила печаль, он словно снова стоял перед той Мадонной, в его душу вцепились черные руки отчаяния.
— Черт, — выругался он, глядя на изуродованную колокольню, но на душе не стало легче. Ему не хватало слов. — Черт, черт, черт!
Сразу за Бурано налетел первый шквал. Его едва не выкинуло из лодки. Он почти ничего не мог сделать, он привязал себя к корме, закрепил руль и перебрался на палубу, чтобы спустить парус, кляня все на свете. Карло зарифил парус, оставив для ветра кусочек размером с носовой платок. Даже после этого лодка дергалась на волнах, а мачта скрипела так, словно она сейчас сломается… Ветер, ревя, рвал шапки пены с гребней волн и подбрасывал их в воздух, белая пена шипела во мраке ночи…
Нужно искать убежище в Мурано, понял Карло. С неба лил дождь. Он был холодным и падал почти горизонтально из-за ветра. Мачта скрипела, хоть Карло и свернул парус почти полностью. Карло попроси господа о помощи, поднялся, и спустил до конца парус своими холодными, негнущимися пальцами. Затем он снова свернулся в закутке под палубой и отчаянно цеплялся за все, пока лодку мотало туда-сюда. Лодка едва не черпала воду, один раз ему пришлось быстро отводить руль в сторону, чтобы особенно высокую волну встретить носом. Каждая волна казалась больше предыдущей, когда лодка оказывалась меж двух волн, он уже не видел горизонт.
Что же делать? Бросить весла? Нет, это не выход. Ему надо держать нос по волне… О нормальном управлении лодкой в такое волнение и думать не стоит. Его несло по волнам, если он проплывет Мурано и Венецию, то окажется в Адриатическом море.
Пока он размышлял, его лодку качали волны. При таком ветре мачта успешно заменяла туго натянутый парус; ветер, как ему казалось, дул чуть с северо-западу. Он впервые попал в такой шторм, быть может, это самый сильный шторм в истории Венеции.
Его лодка двигалась в том же направлении, что дул ветер. Значит, он пройдет мимо Венеции, город останется на юго-западе. Черт! И все из-за тех двух японцев и их желания забрать Мадонну. Какая ему, в сущности, разница, что случится с той затонувшей мозаикой из Торчелло? Он помог иностранцам найти и поднять из руин Сан Марко множество каменных львов, символов города… они собрали и увезли весь Мост Вздохов, Господи! Что на него нашло в той церкви? Почему его должна заботить судьба забытой мозаики?
Так или иначе, сейчас он здесь. И ничего уже не изменишь. Каждая волна поднимала сперва корму, давая ему возможность увидеть морское дно и как его мачту наклоненную почти горизонтально, проскальзывала под лодкой, а затем его возносило на пенящийся вал, который, обрушься он на его лодчонку, смыл бы его за борт, и соскальзывал с него. Руль был почти бесполезен, пока не накатывал следующий вал. Каждый раз на гребне ему казалось, что следующая волна точно смоет его. Несмотря на мокрую одежду и ветер ему было тепло от бьющегося в крови адреналина.
Наконец он поверил, что его не смоет и немного расслабился. Надо ждать и держать лодку ровно. И все будет хорошо. Конечно, думал он, его просто отнесет волнами к Триесту или Риохе, одному из этих безвкусных городов, сместивших Венецию с трона королевы Адриатики. Принцессы Адриатики, как раньше называли эти захолустные городки. Или попробовать пересидеть шторм, развернуться и приплыть обратно? Не получится…