Вблизи поверхности с наветренной стороны коралловые образования могут нарастать со скоростью 1,25 сантиметра в год. Поэтому вполне допустимо, что за 329 лет, прошедших с момента крушения галеона «Нуэстра сеньора де ла консепсьон», коралловая толща мощностью от трех до четырех метров навсегда погребла этот корабль.
Итак, впервые на участке интенсивного развития кораллов предпринимается попытка серьезных раскопок. Нам предстоит вскоре убедиться в тех трудностях, с которыми сопряжено проведение подводных археологических изысканий в тропических морях. Следует сконцентрировать внимание на двух моментах. Прежде чем мы прикоснемся к месту археологических находок и начнем изменять его облик, надо удостовериться в том, что все этапы наших вчерашних удачных поисков засняты на пленку. Затем следует заняться тщательной подготовкой рабочей площадки, предусмотрев швартование «Калипсо» над обломками среди подводных скал.
Мне сегодня не хочется, чтобы нас настиг циклон в самом центре Силвер-Банк, пока у «Калипсо» не будет безопасного выхода. Как только мы обследуем и расчистим фарватер, надо будет установить систему сигнализации, чтобы без лишнего риска можно было входить и выходить, маневрируя среди толчеи скал, достигающих поверхности моря. Однако настал момент, когда «Калипсо» должна стать прямо над обломками затонувшего судна.
Весь день бригада, возглавляемая Полем Зуэной и Реми, занимается изготовлением радиолокационных вех, якорей, буев и устанавливает их по местам. Металлический визир с длиной стороны в полтора метра (что в 15 раз превышает ширину крыла радиолокатора) установлен на главном рифе. Он прикреплен к концу вертикально поставленной оцинкованной трубы длиной шесть метров. Пять разноцветных надувных буев поставлены на якоря у самых опасных рифов и запеленгованы радиолокаторами с помощью радиосигналов, подаваемых с «Калипсо». Составляемая нами карта постоянно уточняется.
Фантастический мир
Плато, у склона которого стала на якорь «Калипсо», нигде не опускается ниже 30 метров от поверхности. На нем обитают различные виды кораллов, главным образом ветвистых. Остроконечные скалы, похожие на башни или шпили кафедральных соборов, нередко достигают поверхности. Мы их называем «пиношами». Здесь нет барьерного рифа. В это мелководье заходишь, даже не замечая его. Между тем плавание в этих водах скорее напоминает прогулку по лесу, то непроходимо густому, то перемежающемуся открытыми полянами. Это царство — плод богатой фантазии и хаотического зодчества. Кажется, что распределение живых организмов тут не подчинено каким-либо закономерностям, Порой ширина свободного от коралловых нагромождений коридора достигает 500 метров, местами она сокращается до 300–200 метров. Но зачастую бригаде, которой поручено обеспечить проход для «Калипсо», очень трудно обнаружить даже извилистую лазейку шириной 10–12 метров.
Совершенно очевидно, что отмель непроходима даже при более близком знакомстве с ней и обостренной интуиции. Эти коралловые подводные скалы, поднявшиеся по прихоти природы, не могли служить нам контрольными реперами.
Другое дело острова Суакин и Фарасан — хорошо известные коралловые сооружения в Красном море. На островах Фарасан иглообразные скалы поднимаются с 700-метровой глубины. В скафандрах и «ныряющих блюдцах» мы хорошо изучили конфигурацию коралловых отмелей Красного моря. В его водах, удалившись всего на 50 метров от склона рифа, уже обнаруживаешь 300-метровые глубины. Там имеешь дело с конусами, поднявшимися из глубоких пропастей, тогда как здесь мы находимся на подводном плато, ощетинившемся заостренными скалами.
Эти гигантские скопления известняка вселяют серьезные опасения за успех нашего предприятия. Ведь нам придется все это раздробить и транспортировать обломки на большое расстояние. Такая работа потребует от всех нас огромной затраты сил, и, может быть, впустую. Имею ли я право превратить водолазов в подводных «землекопов»? Честнее и проще все же спросить об этом у них самих.
Задняя палуба «Калипсо» превратилась в улей. Все без исключения находятся в состоянии крайнего возбуждения, особенно после вчерашнего вечернего собрания в кают-компании. Пожалуй, сильнее всех взволнованы Реми де Хенен, Делуар и Делемотт.
Реми хочет со мной поговорить. Он напоминает, что ищет затонувшее судно уже два года и затратил на это уйму времени и денег. Он предлагает остаться на «Калипсо» и даже предоставить в наше распоряжение свой самолет и судно. Реми просит возместить хотя бы половину понесенных ранее расходов и в дополнение к этому 20 % стоимости добытого в обломках груза. Я даю свое согласие, но с оговоркой, что оно должно быть одобрено «генеральной ассамблеей» экипажа.