Вдруг кто-то вцепился ей в локоть.
Котомка соскользнула с плеча и ударилась о бедро. Мер обернулась, ожидая увидеть Ренфру.
Но это был Рис. Багровый от выпивки и гнева и дружелюбный, как дикий кабан.
– Тебя где носило? – неразборчиво, будто пережевывая слова, проворчал он. – Мне выпить хотелось.
– Отстань, – попыталась вырваться Мер, но Рис со словами «Ты наливать должна» резко дернул ее к себе. Потеряв равновесие, она чуть не упала.
С котомкой на руке нечего было и думать освободиться, и тогда Мер вывернулась так, что заломила Рису запястье. Любой другой закричал бы от боли и отпустил, но выпивка, должно быть, притупила его чувства.
– Сгинь! – За спиной у Риса возник Элгар, вооруженный скалкой, и отшвырнул его в сторону.
Рис поморгал, ощупал затылок и зло посмотрел на повара.
– Ах ты, наглый, мелкий… – Он потянулся к поясу.
В этой округе все ходили с ножами, просто на всякий случай: вдруг понадобится остругать палку или вскрыть бутылку, а Рис был пьян и взбешен – недалеко до беды. Случалось, в таверне дрались, но до поножовщины не доходило.
Элгар, будто мечом, замахнулся скалкой:
– Убирайся, Рис, а не то…
– Чтобы кухарь так со мной говорил… – Вконец побагровев от злости, выпивоха бросился на него.
Мер сразу поняла, что Элгару несдобровать, а ведь он славный малый и хороший друг. Давал Мер объедки для собаки, всегда спрашивал, как дела.
Все получилось само собой: Мер поднырнула Рису под руку с ножом, ударила кулаком в локоть, а затем – плечом в живот.
Разоружить, обездвижить, убежать.
Это было первое, чему ее научили на уроках боя, и вспомнилась наука легко, как дыхание.
Рис засипел и рухнул на пол, а другой посетитель быстро подобрал вылетевший у него из руки нож. Мер выпрямилась, стряхнула с лица волосы, широко улыбнулась. Хотела убедиться, что Элгар не пострадал…
Но улыбка сошла с ее губ.
Повисла глубокая, тягостная тишина, как на кладбище, и Мер сообразила: когда она откинула волосы с левой щеки, все увидели уродливый след от поцелуя раскаленного железа. Клеймо с тем же узором, что на печатке у Ренфру, – герб правящей семьи Гвелода.
Мер будто сама вмерзла в лед, в желудке похолодело, руки отнялись. Народу в таверне собралось слишком много, прорваться силой не вышло бы. Мер учили, как уходить от опасности ловко – иглой, что пронизывает ткань. Из нее сделали тонкий инструмент, а не кувалду.
Ногой она толкнула табурет под колени солдату, который повалился на стоявшего сзади человека. Вместе они упали на стойку. Обернувшись на шум, остальные посетители отвлеклись от девушки, сидевшей на корточках, и Мер воспользовалась замешательством. Вскочила и кинулась к двери.
Но не успела сделать и трех шагов, как ее схватили.
Мер попыталась вырваться, но внезапно в голове сверкнула молния. Растянувшись на полу, Мер смотрела в потолок. Мысль о том, что ее ударили по затылку, казалась какой-то далекой, словно донесшейся сквозь плотный слой воды. Один из солдат оглушил Мер рукоятью меча – не дав выкрутиться, призвать хотя бы каплю силы.
Другой наклонился к ней и отдернул с лица волосы. Прошипел:
– Клеймо князя. Да у нас тут беглая узница, ребята.
– Нет, – кое-как выдавила Мер. Было больно: челюсть ныла, а в голове стучало. Однако третий солдат рывком поднял ее на ноги, отобрал котомку и заломил руки за спину.
Мер наяву очутилась в кошмаре, от которого так часто просыпалась в холодном поту. Ее охватило жгучее чувство беспомощности, хотелось шипеть разъяренной кошкой. Возвращаться к князю было нельзя, и Мер обратилась к воде в воздухе, попыталась вызвать туман, окутать им себя – напугать солдат и улизнуть.
Однако связь с магией оборвалась, потому что на запястья Мер легло железо.
Она пошатнулась и глянула себе за спину: державший ее солдат носил перчатки с железными накладками, и холодный металл высасывал волшебную силу – точно пиявка кровь. Магия не могла помочь Мер.
– Двигай, – грубо приказала женщина. Та самая, которой Мер с улыбкой подносила эль. Казалось бы, они поладили, но вот чем все закончилось.
В отчаянии Мер озиралась по сторонам. Она надеялась, что вот-вот спустится Ренфру и выручит ее. Но нет. Видимо, удрал сразу же, услышав шум. Ему, как и Мер, было что терять.
Посетители глядели на нее со смесью удивления, ненависти и непонимания, а Рис просто кипел – выпивка ему в ближайшее время здесь не светила.
Единственный, кто смотрел по-доброму, был Элгар.
– Мер? – произнес он.
А она даже не успевала извиниться перед ним или Карис. Не успевала поблагодарить за то, что хоть и на краткий срок, но обрела у них подобие дома.