В одной из панелей перегородки виднелось пробитое ломом отверстие, которое позволяло заглянуть в аудиторию. Уставший от давления и сопротивления воды, Керанс ограничился коротким взглядом внутрь при свете головного фонаря, терявшемся во мраке.
Возвращаясь, чтобы взять в водолазной клетке ножовку, он заметил небольшую боковую лесенку, которая вела к двери наверху, там находилась либо проекционная, либо кабинет администратора. Держась за перила, он с трудом поднялся по скользким ступеням. Дверь была закрыта, но он нажал плечом, и створки раскрылись.
Остановившись, чтобы распутать шланг, Керанс прислушался к шуму в ушах. Ритм заметно изменился: очевидно на насосах начала работу новая пара операторов. Они качали медленнее и давление воздуха уменьшилось. Почему-то Керанс ощутил легкую тревогу. Хотя он ощущал злобу и недоброжелательность Стренгмена, он почему-то был уверен, что тот не станет кончать с ним столь откровенно, попросту перекрыв доступ воздуха. Радом находились Беатрис и Бодкин, и хотя Риггс и его люди были отозваны, всегда сохранялась вероятность того, что какой-нибудь специальный правительственный отряд заглянет в лагуну. Если только он не убьет и Беатрис с Бодкиным, что казалось невероятным по целому ряду причин (Стренгмен полагал, что они очень хорошо знают город, который он обшаривал), для Стренгмена смерть Керанса доставит больше осложнений, чем выгоды.
Когда воздух в прежнем ритме засвистел в шлеме, Керанс двинулся вперед через пустую комнату. Несколько полок висело на стене, в углу стоял картотечный шкаф. И вдруг Керанс с ужасом увидел впереди человека в огромном скафандре стоявшего лицом к нему в десяти шагах напротив; белые пузыри поднимались вверх от его лягушачьей головы, руки застыли в угрожающей позе, луч света от лампы на его шлеме рассекал пространство.
— Стренгмен! — невольно воскликнул Керанс.
— Керанс! Что случилось? — голос Стренгмена, раздававшийся неожиданно громко, пресек панику. — Керанс!
— Извините, Стренгмен. — Керанс взял себя в руки и медленно двинулся навстречу приближающейся фигуре. — Я увидел себя в зеркале. Я наверху в административном помещении. Точно не могу сказать. С антресолей сюда ведет особая лестница… И, возможно, тут есть вход в аудиторию.
— Хорошо. Посмотрите, может быть, там есть сейф.
Не реагируя на его приказы, Керанс положил руки на гладкую поверхность стекла и покачал головой из стороны в сторону. Он находился в контрольном помещении, выходящем в аудиторию, его отражение возникло на стеклянной звуконепроницаемой перегородке. Рядом стоял письменный стол, а перед ним кресло. Утомленный давлением воды, Керанс опустился в кресло и через панель посмотрел в аудиторию.
Слабо освещенный маленькой нашлемной лампой, перед ним смутно высился темный свод, стены его были покрыты тонким слоем ила, он напоминал огромное бархатное чрево из какого-нибудь сюрреалистического кошмара. Черная непрозрачная вода сплошным вертикальным занавесом скрывала низкую сцену в центре аудитории, как бы пряча некую священную тайну. Сходство помещения с огромным чревом увеличивалось, а не уменьшалось круглыми рядами сидений, и Керанс, прислушиваясь к шуму в ушах, уже не был уверен, что не слышит смутный подсознательный реквием из своих снов. Он открыл маленькую дверь, которая вела вниз, в аудиторию, и отключил телефонный кабель, чтобы не слышать голоса Стренгмена.
Лампа осветила покрытые илом ступени лестницы. В центре купола вода была почти на двадцать градусов теплее, чем в контрольном помещении из-за странных причуд конвекции, и он ощутил себя как в горячей ванне. Прожектор осветил карту звездного неба на куполе, покрытом трещинами; они светились, как очертания далеких галактик. Он смотрел вверх на незнакомые созвездия, словно какой-то подводный Кортес, вынырнувший из глубин и впервые взглянувший на безбрежный Тихий океан открытого неба.
Стоя на сцене, он смотрел на слепые ряды сидений, окружавшие его, и размышлял о том, какой же утробный обряд совершается здесь. Давление воздуха в шлеме резко усилилось, как только люди наверху потеряли телефонную связь. Клапаны по бокам шлема глухо стучали, серебряные пузыри срывались и улетали прочь, как маленькие стремительные призраки.