Через лагуну Керанс видел дородную, с голой грудью, фигуру доктора Бодкина на правом борту испытательной станции; широкий пояс и зеленый целлулоидный козырек на лбу придавали ему сходство с флибустьером. Он срывал оранжевые ягоды с папоротника у борта станции и бросал их в галдящих обезьян, висевших на ветках над его головой, подстрекая их задорными криками и свистом. В пятидесяти футах выше, на карнизе здания три игуаны с каменной неподвижностью наблюдали за этой сценой; только их хвосты как маятники ходили из стороны в сторону.
Макреди повернул румпель, и они в облаке брызг приблизились к белому фасаду небоскреба; над водой возвышалось еще не менее двадцати этажей. Крыша прилегающего меньшего здания служила пристанью, к ней был пришвартован небольшой крейсер с белым проржавевшим корпусом. Обзорные иллюминаторы рулевой рубки были разбиты и грязны, а из машинного отделения просачивались в воду струйки масла.
Пока катер под управлением опытного Макреди покачивался возле крейсера, они спрыгнули на пристань, прошли по ней и по узкому металлическому трапу перебрались в большое здание. Стены коридора в нем были влажными, на штукатурке были видны большие пятна плесени, но лифт все еще работал, питаемый автономным генератором. Они медленно поднялись на крышу и оттуда спустились в двухэтажную квартиру, находившуюся на верхнем этаже дома.
Прямо под ними находился крытый дворик с небольшим плавательным бассейном; яркие пляжные кресла скрывались в тени вышки для прыжков в воду. С трех сторон бассейн был обрамлен витражами с желтыми венецианскими стеклами, но сквозь щели жалюзи была видна прохладная полутьма внутренних комнат, блеск хрусталя и серебра старинных интерьеров. В тусклом свете под синим полосатым навесом в глубине крытого дворика разместилась длинная хромированная стойка, столь же соблазнительная, как и прохладный бар, видимый с пыльной и жаркой улицы — стаканы и графины отражались в изысканном дорогом зеркале. Все в этих частных богатых покоях выглядело безмятежным и бесконечно далеким от полной насекомых и дикой растительности перегретой воды лагуны, находившейся двадцатью этажами ниже.
За дальним краем бассейна, украшенным оригинальным балконом, открывался вид на лагуну: город, поглощаемый надвигающимися джунглями, широкие улицы-протоки серебряной воды, сходящиеся к зеленому пятну в южной части горизонта. Обширные наносы ила поднимали свои горбы над поверхностью воды, из них торчали светло-зеленые копья — ростки гигантского бамбука.
Вертолет поднялся со своей платформы на крыше базы и по широкой дуге пролетел в воздухе над их головами, пилот выправил машину и изменил направление полета, два человека через открытый люк в бинокли внимательно рассматривали крыши.
Беатрис Дал полулежала в одном из кресел, ее длинноногое гладкое тело мерцало в тени, как чешуя спящего питона. Розовые кончики пальцев руки касались наполненного стакана, стоявшего на столике, другой рукой она не спеша листала журнал. Огромные защитные очки закрывали почти все ее лицо, но Керанс заметил на нем выражение легкого раздражения. Очевидно, Риггс своей фундаментальной логикой вывел ее из себя.
Полковник остановился у перил, с нескрываемым интересом глядя вниз на прекрасное гибкое тело. Заметив его, Беатрис сняла очки и поправила бретельки своего бикини. Глаза ее были спокойны.
— Эй вы, оба! Марш отсюда! Здесь вам не стриптиз.
Риггс улыбнулся и быстро спустился по белой металлической лесенке. Керанс шел за ним, размышляя, как убедить Беатрис покинуть это комфортабельное убежище.
— Моя дорогая мисс Дал, вам должно польстить, что я пришел полюбоваться на вас, — сказал Риггс, откидывая тент и садясь рядом с ней в свободное кресло. — Поскольку, как военный губернатор этой территории, — тут он с видом заговорщика подмигнул Керансу, — я несу определенную ответственность за вас… и наоборот.
Беатрис бросила на него короткий гневный взгляд, отвернулась и включила автоматический проигрыватель.
— О боже… — она добавила про себя нечто похожее на проклятие и обратилась к Керансу. — А вы, Роберт? Что вас привело сюда так рано?
Керанс дружелюбно улыбнулся:
— Мне не хватало вас…
— Милый мальчик. А я вообразила, что этот гауляйтер запугал вас своими страшными россказнями.