— Сейчас они должны подлетать к голландскому берегу.
Солнце скрылось, а луна полностью вышла из тумана, на воде заплясала серебряная дорожка. Вне ее вода была еле различима — черная масса с парой крошечных проблесков.
Тэрум сказал:
— Голландский берег через 5 минут.
Все вздрогнули, так как это были первые слова за последние полчаса.
— Хорошо, — сказал Гибсон.
Мартин и Хопгуд повели свои самолеты вперед, пока не поравнялись с Гибсоном. Они разошлись в стороны, чтобы не быть компактной целью для зениток. Рев их моторов высокой нотой вплетался в гул моторов «G Джорджа». При полете на такой малой высоте, прямо над водой, казалось, что самолеты просто скользят по лунной дорожке навстречу ожидающим их зениткам.
Спаффорд произнес:
— Вижу берег.
Темная смутная масса появилась на воде. Внезапно откуда—то слева в небо поднялась цепочка светящихся шаров.
— Корабль ПВО, — коротко сообщил Мартин.
Снаряды летели мимо, и они просто проигнорировали стрельбу. Лунная дорожка резко оборвалась, они пересекли белую линию прибоя и оказались над вражеской территорией.
— Новый курс 105 по магнитному, — сказал Тэрум.
Три самолета плавно повернули влево и начали свою игру в пятнашки с зенитками.
Северная волна вышла к берегу примерно в это же время. Они заметили Влиланд и повернули на юго—восток, чтобы пролететь над Зейдер Зее. Манро повел их через темный провал. Он был таким узким, что уже через 30 секунд появилась вода, и перед ними были еще 70 миль сравнительно безопасного водного пространства. Но без предупреждения внизу замелькали вспышки и полетели раскаленные белые шары. Манро ощутил толчок, когда они попали в самолет, но вскоре самолеты снова оказались над водой. Манро запросил по интеркому всех членов экипажа, чтобы убедиться: целы ли они? Наушники молчали.
Радист Пиджен тронул его за плечо и закричал прямо в ухо:
— Рация накрылась, интерком тоже. Зенитки разбили их. Но я думаю, что с людьми все в порядке.
Манро пролетел еще несколько миль, пытаясь обмануть сам себя, что все нормально. Но это было, конечно же, не так. Без рации он не мог руководить атакой Зорпе, он не мог даже командовать собственным экипажем при бомбардировке. Выругавшись, он повернул домой.
Воды Зейдера были темными и тихими, предательски обманывая относительно высоты полета. Джефф Райс скользнул немного вниз, до 60 футов, если судить по нижним прожекторам, но они работали неточно и заставили его спуститься еще ниже, прежде чем он начал выравниваться. Казалось, по самолету ударил молот, моторы загремели. Райс оторвал самолет от воды, однако он уже зацепил брюхом за волны и потерял бомбу. В смятый фюзеляж влилась пара тонн воды, она струями брызнула в стороны, а хвостовой стрелок едва не утонул в своей башне. Каким—то чудом он продолжал лететь, хотя сильно отстал. Когда выяснилось, что бомба потеряна, Райс с тяжелым сердцем повернул назад, в Англию.
Оставшаяся пара, Барлоу и Байерс, определились по мысу Ставорен и через 10 минут снова пересекли вражеский берег в Хадервийке. Никто точно не знал, как скоро зенитки сбили их. Но пришло сообщение, что самолет Барлоу падает, бомба оторвалась и упала на землю. Взрыв ее напомнил восход солнца. Примерно в это же время погиб и Байерс со своим экипажем. О них нечего не было известно. Из команды, нацеленной на Зорпе, остался один МакКарти. Он, опоздав еще на земле, летел в 60 милях позади, что, наверное, и спасло его.
Над Голландией Гибсон, Мартин и Хопгуд снизились до 40 футов, играя в смертельную рулетку: врежусь — не врежусь. Бомбардиры истерически вскрикивали, когда впереди возникали деревья и дома. Самолеты перескакивали через них. Они летели быстро, и люди уже начали уставать. Однажды все трое не заметили линии электропередачи, и самолеты снесли провода.
В 4 милях слева они увидели огни аэродрома Гильце—Рьен, где базировались германские ночные истребители. Через несколько миль они прошли вплотную к аэродрому Эйндховена. Теперь можно было ожидать появления истребителей. Мартин и Хопгуд снова сомкнули строй, чтобы оказывать взаимную поддержку. Они смогут заметить приближающийся истребитель, так как он будет выше, а сами они на фоне темной земли будут едва видны. В этом их преимущество. Их слабым местом были зенитки, для которых свои самолеты находились выше. Сразу позади Эйндховена Гибсон плавно повернул на северо—восток, чтобы обойти нашпигованный зенитками Рур.
В нескольких милях позади летели еще двое. Динги Янг определился по каналу Розендаля и повернул, чтобы проскочить между истребительными аэродромами. Но Билл Эстелл не был уверен относительно точки поворота. Он склонился немного дальше к югу, потом повернул назад и пропал, когда мелькнул обрывок огненной трассы. Больше они Эстелла не слышали. Он стал жертвой либо зенитки, либо истребителя.
Теперь их осталось 14.
Головная тройка пересекла границу Германии и нигде не заметила ни света, ни движения. Только темнота, наполненная шумом моторов. Тэрум подумал, что они отклонились к югу от курса. Поэтому они взяли чуть к северу, что было некстати, потому что это был ненужный маневр. Они подходили к Рейну так, чтобы проскочить между зенитными батареями, позиции которых были известны, в районе Хюльса — Рура. Совсем недалеко от реки 12 легких зениток неожиданно открыли огонь. Стрелки бомбардировщиков ответили, но вскоре самолеты выскочили из—под обстрела. Никто серьезных попаданий не получил. Рейн стремительно приближался. С берегов к ним тянулись линии трассеров, но самолеты перескочили реку прежде, чем эти линии нащупали их.
Через 2 минуты открыли огонь новые орудия. На этот раз 3 прожектора поймали самолет Гибсона. Фоксли и Диринг обстреляли их. Один из прожекторов погас, но 2 других держали самолет, и воздух наполнился разноцветными трассами. Вступили в бой хвостовые стрелки. Прожектора перебросились на Мартина, ослепив его. Гибсон даже различил большую букву Р на борту «Ланкастера». Стреляли все бортовые пулеметы, и самолет трясся, как в лихорадке. Потом пилоты дали полный газ.
Впереди и чуть слева ожил еще один прожектор. Он поймал Гибсона. Фоксли стрелял непрерывно длинными очередями. Наконец ему удалось разбить прожектор. Когда они пролетали над ним, то увидели разбегающихся артиллеристов. Тэмми Симпсон обстрелял их и вел огонь, пока позволяла дистанция. Вы не можете взять пленных к себе в самолет.
Они прорвались мимо зениток и снова построились. Хатчисон крикнул, что видит зенитки, и дал их точную позицию. В Англии, в Грантхэме Данн перехватил этот сигнал, и мощная рация штаба группы передала предупреждение всем самолетам.
Гибсон повернул на север вокруг Хамма, чьи грузовые станции были знамениты долгие годы. Тэрум сказал:
— Новый курс, шкипер, 165 по магнитному.
Затем они легли на последний отрезок курса между Зостом и Верлем. Теперь луна стояла достаточно высоко, чтобы осветить землю, и впереди показались темные холмы, окружающие воду. Они перевалили через хребет, который перекрывал горизонт, и нырнули в долину. Прямо перед ними лежала плоская поверхность озера Мён.
Оно очень походило на модель. Та же самая чаша воды, те же самые тусклые поля и поперек горла озера приземистая стена, поднимающаяся из воды. Она была увенчана башнями. В полумраке дамба походила на линкор, но более несокрушимый. Усиленный бетон толщиной сотни футов.
— Боже, — сказал Боб Хэй, — неужели МЫ можем ее пробить?
Внезапно дамба ожила, расцветившись яркими вспышками. Струи злобных красных метеоров брызгали в небо. Они передвигались наугад, пока наводчики обшаривали пространство.
— Достаточно агрессивны, не так ли? — спросил Тревор—Рупер.
Пилоты отвернули самолеты в сторону и начали описывать широкий круг вокруг озера. Они держались вне досягаемости зениток, дожидаясь прибытия остальных самолетов. Как им показалось, дамбу прикрывало около 10 орудий. Часть находилась на земле возле оконечностей дамбы, но большинство — на башнях прямо на самом сооружении.
Гибсон начал вызывать остальные самолеты. Один за другим они откликались, за исключением Эстелла. Он упрямо вызвал Эстелла, но тот был мертв уже больше часа. Наконец Гибсон прекратил это занятие и печально сказал по интеркому: