— Ну, как дела, товарищ? — спросила она, и Василь заметил в ее глазах лукавинку.
Он настороженно взглянул на нее и умышленно строго сказал:
— Моя фамилия Балков.
— Ну что ж, будем знакомы. А моя — Головач. Меня прислал к вам дядя Саша. — Она немного помолчала и добавила: — Видимо, устали, товарищ Балков?
Василь ушанкой вытер пот и подумал: «Каждому дурню видно, когда на лице целые потоки», — и не ответил.
— Садитесь, покурите, — предложила инструктор.
— Спасибо, — ответил Василь, удивившись, что она отгадала его желание.
— А я тем временем на ваш лучок взгляну. Вероятно, не хочет пилить?
Она уже заметила наполовину подпиленные деревья, но в ее голосе не чувствовалось насмешки, и злой огонек в глазах Василя сразу погас.
— Не хочет, товарищ инструктор, хоть тресни… Начинал-начинал, но ничего не получается.
— Моя фамилия Головач, — усмехнувшись и как-то загадочно взглянув на Василя, ответила она. — Так вы меня и зовите.
— Ладно, товарищ Головач, — он тоже усмехнулся.
Она присела рядом, на сваленную дядей Сашей ель, и сказала:
— Не умеете, товарищ Балков. Но это небольшая беда.
— Самая наибольшая беда.
— Вы в колхозе раньше работали?
— Да.
— Я тоже из полевого района. Вам уже захотелось домой? — неожиданно спросила она, заглянув ему в глаза.
— Почему вы так решили? — с удивлением ответил Василь.
— По себе знаю. Два года назад и у меня появлялось желание уйти отсюда, — ответила она.
— Появлялось? — переспросил Василь и почувствовал, что краснеет. — И у меня оно появилось, — признался он неожиданно для себя.
— Гоните прочь такие мысли.
Она терпеливо ждала, пока Василь докурит папиросу, и сказала так, как тогда дядя Саша:
— Ну что ж, начнем!
Через некоторое время Василь уже без помощи инструктора свалил несколько деревьев, хотя рез и получался косым. Головач объяснила, на какие ассортименты разрабатывают древесину, дала несколько советов по технике безопасности, пообещала прийти завтра утром и посоветовала:
— Сегодня же запишитесь в технический кружок. Это обязательно.
И пошла.
Оставшись один, Василь позавидовал тому, кого пойдет инструктировать эта голубоглазая девушка.
Мастерство лесоруба-лучкиста медленно приходило к Василю. Никто не знал, как уставал Василь в первые дни. Вечером он торопился поужинать и, немного отдохнув, шел на занятия технического кружка. Отсидев час на занятиях, сразу ложился спать.
Он знал, что в клубе работают и другие кружки, есть библиотека, можно поиграть в шахматы, на бильярде. И хотя он был большой любитель всего этого, но усталость приковывала его к постели.
Первым, с кем сразу подружился Василь, был приемщик леса Микола Куделин. Не только лесопункт, весь леспромхоз знал рыжего Миколу — красавца баяниста. Он принадлежал к числу тех людей, которые никогда не тужат, у которых всегда найдется веселое словцо и острая шутка.
Он явился к Василю на участок на третий день, со складным метром и с записной книжкой в кармане.
— Значит, участок Балкова, — весело сказал он, — а тебя, браток, кажется, зовут Василем? Подожди, я загляну в свою поминальницу.
— Не смотри, ты не ошибся.
— Значит, память у меня еще неплохо работает.
Микола с любопытством оглядел Василя и спросил совсем серьезно:
— А у тебя в роду не было цыган?
— Почему?
— Ты разве не знаешь? Ты же, браток, вылитый цыган.
— А в твоем, случайно, бараны не водились?
— Ну что ты!
— А ты же — вылитый баран.
Микола встряхнул кудрявой головой.
— Ну и дал же ты мне, браток, отпор, — сказал он, раскладывая метр, — значит, ты Василь, а я Микола — не будем никогда ссориться. Бери, браток, метр и замеряй, а я буду записывать. Как это делается — я научу. Мерять надо диаметр толщины в верхнем срезе. Подожди, подожди… Иди сюда. У тебя, браток, от комля всюду косой рез. Я должен был бы заставить тебя откомлевать все эти бревна, но, учитывая, что ты новичок, сделаю тебе скидку.
— Скидки ты мне не делай, я откомлюю. Это работа первого дня.
— За это спасибо, — я думал, что ты начнешь спорить, однако ты молодец.
Приемка тянулась долго, Микола часто останавливал Василя и делал свои замечания.
— Вот тут ты испортил хорошее дерево, пустил его на дрова. Это, браток, называется брак.
— Почему хорошее? Оно гнилое!
— Только от комля. Надо было отпилить на два метра выше, а я эти два метра принял бы на дрова.