Однако великая княгиня понимала, что на пиру всех казанских проблем решить нельзя. Сам по себе Шиг-Алей не мог сесть на престол. Следовало готовиться к войне. Во главе армии необходимо было поставить опытного полководца. Решили обратиться к последнему из оставшихся в живых братьев Василия III — Андрею, который получил вместо Углича Старицу и назывался Старицким. С ним у Елены сложились хорошие отношения: ни в какие дела он не вмешивался и на власть не покушался. Андрей даже смирился с тем, что Юрий оказался под стражей, а сам он не получил никакой прибавки к своему уделу после его смерти. Правда, великая княгиня одарила его в память о муже дорогой посудой, шубами и конями в золоченой сбруе.
В Москве Андрей предпочитал не показываться. Вместе с женой Евфросинией и маленьким сыном он постоянно жил в Старице.
Однако находились наушники, которые пытались убедить Елену в том, что деверь хулит ее и подумывает об измене. Правительница не верила им и в сердцах говорила: «Кто и зачем хочет рассорить меня с родственником?» На время злые языки умолкали.
Осенью 1536 года к Андрею Ивановичу отправили гонцов с предложением приехать в столицу. Однако он неожиданно ответил отказом, сославшись на болезнь, и даже попросил прислать докторов. Выяснилось, что у него на бедре появилась болячка, похожая на ту, что свела в могилу Василия III.
Правительница решила, что это недомогание — пустяк, и стала настаивать на приезде родственника. Тогда обиженный князь Андрей написал ей следующее: «В болезни и тоске я совсем лишился ума. Согрей мне сердце милостью. Неужели ты велишь притащить меня к себе прямо на носилках? Прежде такого не бывало».
Свое письмо он отправил с князем Пронским, но тот не успел добраться до столицы. По дороге его перехватили князья Оболенские. Они ехали в Старицу, чтобы взять под арест Андрея Ивановича. Среди спутников Пронского нашелся один ловкий дворянин, который обманул стражу и тайно ускакал в Старицу, где предупредил своего господина об опасности.
Испуганный Андрей Иванович вместе с женой Евфросинией и сыном Владимиром бросился бежать в Новгородскую землю. Там он надеялся найти защиту и сторонников. По дороге его гонцы распространяли грамоты такого содержания: «Великий князь — младенец. Вы служите только боярам. Идите на службу ко мне. Я готов вас жаловать».
Многим дворянам предложение удельного князя показалось заманчивым. Они хорошо знали, что шестилетний Иван сам не правит. Вместо него на престоле сидит его мать, не способная оценить доблесть и воинские заслуги. В этом отношении сорокашестилетний сын Ивана III имел большие преимущества.
В Москве сразу поняли, какую опасность представляет Андрей Старицкий, и приняли меры. Никита Оболенский отправился защищать Новгород Великий, а Иван Овчина Телепнев с войском бросился в погоню за беглецами. Их удалось нагнать недалеко от Старой Русы.
Увидев московские полки, Андрей Иванович построил свою дружину и приготовился к битве. Но хитрый Иван Овчина побоялся сражаться (исход мог быть не в его пользу) и отправил к удельному князю послов. Те стали убеждать Андрея, что никто не хочет ему зла и московские государи лишь ждут его в гости. Телепнев заверил Андрея Ивановича в том, что в столице с ним ничего плохого не случится, и даже поклялся в этом на кресте. Беглец поверил и сдался без боя.
Но правительница строила совсем иные планы. По ее мнению, деверь был преступником и заслуживал сурового наказания. На этот раз она даже разгневалась на своего любимца, который от ее имени посмел дать несбыточные обещания. Прибывшего в Москву Андрея Старицкого тут же схватили и без всякого суда бросили в тюрьму. Под стражей оказалась и его жена Евфросиния с сыном Владимиром. В Старицу’ были отправлены войска, которые арестовали всех приближенных удельного князя. Их подвергли жестоким пыткам, поскольку считалось, что в Старице зрел антиправительственный заговор. Многие под пытками умерли, остальных повесили вдоль Новгородской дороги.
Князь Андрей Иванович разделил участь брата Юрия — через шесть месяцев он умер в тюрьме не то от голода, не то от удушья угарным газом. Похороны его стали настоящим фарисейством — в торжественной обстановке, в красивом гробу он был погребен в Архангельском соборе, рядом с Юрием. Мертвый враг уже никому был не страшен.
Таким образом, за четыре года правления Елена Глинская избавилась почти ст всех лиц, назначенных мужем в опекуны сына Ивана, а также от его ближайших родственников. Великой княгине стало казаться, что уже никто не посмеет оспаривать у нее верховную власть. Однако, как известно, жестокость — признак слабости и никогда не приносит положительных результатов. Вместо того чтобы укрепить трон правительницы и маленького Ивана, она лишь способствовала падению их авторитета. Высшая знать была недовольна тем, что в фаворитах ходили только князья Оболенские, и в первую очередь Иван Овчина Телепнев. (Ведь даже такие любвеобильные императрицы, как Елизавета или Екатерины I и II, предпочитали менять любовников, чтобы не возбуждать всеобщую зависть к одному и не лишать остальных шансов выдвинуться.) Служилое дворянство запугали торговыми казнями и системой доносов. Простые люди не слишком доверяли молодой женщине и ее маленькому сыну, не видя в них своих защитников от вероломных соседних держав и корыстных чиновников.