«Я не блею. Блеют бараны», – сказал Костя... но не произнес этого вслух.
Она вернулась и села за свой стол. «Все правильно, – подумал Костя. – Ты поорала для нимфоманки Галочки, и через десять минут вся компания будет в красках пересказывать друг другу, как Кувшинович в очередной раз поимела своего тупого зама».
Она смотрела на него, и мощь ее ненависти в этот момент не смогли бы измерить никакие фантастические, придуманные лучшими писателями мира приборы.
– Все это время, – снова заговорила начальница, – я не могу поручить тебе ни одного серьезного проекта, а если все-таки приходится поручать – день и ночь контролирую исполнение. Один раз! Один раз я позволила себе расслабиться и (получить удовольствие, немедленно добавил он про себя, несмотря на драматичность ситуации, – будто бесенок ущипнул его за мягкое место) отпустить контроль...
Костя слушал ее истерику и лихорадочно перебирал в голове: о каком из порученных ему восьми проектов идет речь? Оборудование стоянки? Покупка машин для двоих новых зампредов? Строительство столовой? Внедрение системы электронного документооборота?.. Да нет, по этим направлениям все было в порядке. Другие? Кажется, тоже никаких сбоев. Между тем меньше всего было похоже, что она устроила выволочку просто так, от плохого настроения, начала месячных либо невразумительного сексуального контакта накануне. Нет, что-то действительно произошло...
Она умолкла: поняла, что он пытается определить, где прокол. С минуту смотрела презрительно, потом сказала:
– Как идет ремонт большой переговорной на втором этаже?
– По графику, – ответил он, не понимая, к чему этот вопрос. – Я вам вчера утром докладывал...
– Напомни: когда окончание работ?
– В следующий вторник, – сказал он, холодея. – Мы идем с опережением на день. Отлично успеваем к четвергу, дню переговоров с американцами...
– А ты знаешь, что переговоры перенесены на эту субботу? – вкрадчиво спросила она.
В глазах у Кости потемнело, и в этой темноте он увидел себя со стороны, падающего в обморок.
– О... откуда я мог об этом узнать? – хрипло спросил он и схватился за подлокотник кресла, чтобы не сползти, не стечь на пол.
– Умение держать руку на пульсе, а нос по ветру, вовремя и по делу применять административный ресурс, постоянно следить за изменением ситуации, работая в организации такого уровня, – все это основные качества моего заместителя, – с ненавистью сказала Дарья. – Я говорила тебе об этом, когда брала на работу. Я быстро увидела, что у тебя их нет, но считала, что появятся. Пооботрешься и выработаешь. Именно поэтому подписала окончание испытательного срока. А ты, м...звон, все развалил.
– Как я мог узнать?.. – тупо повторил он, не выпуская подлокотник кресла.
– Помощник Горензона знала об этом еще вчера утром. Да, меня целый день не было. Значит, связь нужно было держать с ней.
Помощник председателя правления компании Андрея Абрамовича Горензона и лучшая подруга Дарьи Капитолина была не менее замечательной сукой; даже если бы он, Костя, валялся у нее в ногах и облизывал самые нежные места, она бы ничего не сказала. Она презирала мужчин вообще и Костю в частности – с первого дня его работы в компании.
– На минуту допуская невозможное... – с неимоверным усилием начал он, – а именно, что Капитолина дала бы мне информацию... это ситуацию не спасло бы.
Сказав это, он с удивлением обнаружил, что ему стало чуть легче.
– Надо было вызванивать меня, общаться с помощниками зампредов – они тоже в курсе... Не сидеть на жопе, Костя, работать! А так мы потеряли день. Целый день! Ты знаешь, что такое день в подобной ситуации?! Мы имели возможность напрячь строителей и электриков работать в три смены! Это нам надо, понимаешь?! Ты знаешь, что шеф хочет принимать американцев ИМЕННО В ЭТОЙ ПЕРЕГОВОРНОЙ и нигде больше, а следовательно, важная встреча высшего руководства компании под угрозой срыва?!! Ты знаешь, что он наговорил мне сегодня утром (так вот в чем дело! – почти обрадованно подумал Костя) и как назвал тебя?!!
В этот момент он принял решение.
– Наверное, не менее лестно, чем я сейчас готов назвать его, – сказал Костя и улыбнулся человеческой улыбкой, а не гримасой-оскалом – впервые за пять с половиной месяцев.
Ее маленькие злобные бульдожьи глазки увеличились в четыре раза, а пальцы руки, которые были в поле его зрения, свело судорогой, и стало похоже, что они вот-вот превратятся в когти.