– Я не хочу, чтобы здесь жил кто-то еще.
– Когда-нибудь, возможно, захочешь, – мягко возразила я.
– Нет. Почему ты такое говоришь? Где ты поселишься, если я сдам твою комнату? Как смогу с тобой видеться, если ты не будешь приезжать сюда, не будешь возвращаться?
– Ты всегда можешь приехать ко мне в гости, – рискнула предложить я.
– Я не могу. Ты знаешь, что не могу.
Я хотела поспорить с ней, посмотреть на нее и сказать, что она может. Она может сесть в самолет, и я буду ждать ее на другом конце рейса, но я знала, что это того не сто́ит. Она никогда не приехала бы ко мне в Нью-Йорк, а я не могла остаться. Если б я осталась… я знала, как легко увязнуть в здешней трясине, как увязла она.
– Я все еще не понимаю, почему ты вообще хочешь туда поехать. В такой большой город! Здесь тебе жилось бы гораздо лучше. Здесь люди знают тебя. Знают нас.
Это был хорошо знакомый мне разговор, но я не хотела проводить свой последний вечер в этом доме так, как мы провели много вечеров после смерти моего отца.
– Все будет хорошо, мама, – сказала я, не озвучивая вслух то, что говорила сама себе. Должно быть хорошо.
Мама взяла книгу, лежавшую на углу кровати, и пролистала ее страницы. В моей спальне хватало места только для одного книжного шкафа и комода, а кровать стояла у стены.
– Я и не думала, что у тебя их так много, – заметила она.
Книги занимали больше места, чем моя одежда. И так было всегда.
– Издержки профессии, – отозвалась я, чувствуя облегчение от того, что она сменила тему.
– Хорошо, – сказала мама, отложив книгу. – Думаю, тебе уже пора заканчивать сборы.
И я закончила их, втиснув книги в коробки для отправки по почте и застегнув молнию на дорожной сумке. Затем залезла под кровать и нащупала картонную коробку, в которой хранила свои чаевые. Положив ее на колени, ощутила вес денег.
Завтра я буду в Нью-Йорке.
Глава 2
– Боюсь, этим летом мы не сможем предоставить вам работу в музее Метрополитен, – сказала Мишель де Форте.
Мы сидели в ее кабинете, на моей блузке все еще висел бейджик с названием моего отдела и именем – Энн Стилуэлл.
– Как вы знаете, вас направили работать у Карла Гербера. – Она говорила ровно и четко – это не был акцент какого-либо конкретного штата, такую речь ставят только в лучших учебных заведениях. – Он готовил выставку работ Джотто, но его затребовали в Бергамо, и ему пришлось неожиданно уехать.
Я попыталась представить себе работу, с которой меня могли бы вызвать в Бергамо по первому требованию, а затем работодателя, который позволил бы мне уехать без дальнейших объяснений. И в том, и в другом случае у меня ничего не получилось.
– Ему может понадобиться несколько недель, чтобы закончить все необходимые дела. Все это означает, что, как ни жаль, но у нас нет для вас работы.
Мишель де Форте была начальницей отдела кадров музея Метрополитен. В то утро, как только я пришла на вводный инструктаж, она отозвала меня в сторону и увела из комнаты, где на столах были расставлены кофейники с горячим кофе и вазочки с сахарным печеньем, в свой кабинет и усадила в пластиковое кресло. Свой рюкзак мне пришлось положить на колени. Мишель де Форте смотрела на меня с другой стороны стола поверх синих люцитовых очков, сползших ей почти на самый кончик носа. Ее палец, тонкий и сухой, как птичий коготь, ритмично постукивал по краю стола.
Если она и ожидала от меня какого-то ответа, то я не знала, что сказать. Похоже, я оказалась досадной ошибкой в их летнем расписании. Административной накладкой.
– Вы сами понимаете, Энн, что положение неприятное.
Я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Я только и могла, что моргать и стараться не думать о своей квартире, о нераспечатанных коробках с книгами, о других сотрудниках, которым разрешат остаться.
– На данный момент все остальные должности в нашем отделе заняты. У нас нет нужды дублировать существующий штат по эпохе Возрождения, а для работы в тех областях, где требуются сотрудники, вы, честно говоря, не квалифицированы.
Она была не грубой, просто прямолинейной. Всё по сути. Она сопоставляла потребности отдела с моим наличием – теперь, увы, совершенно излишним. Через стеклянные стены ее офиса было видно, как в двери вливается ручеек сотрудников: одни с закатанными штанинами, в велосипедных шлемах, другие с потрепанными кожаными сумками и ярко-красными губами – и почти у каждого в руках был стаканчик с кофе. Я все утро перебирала те немногие вещи, которые взяла с собой, прежде чем остановилась на чем-то разумном и профессиональном: хлопчатобумажная блузка на пуговицах и серая юбка с теннисными туфлями. На моем бейджике можно было бы написать «Эконом-класс».