- Тьфу ты, раньше бы кто сказал! — выругался майор.
- И что тогда?
- Ну, осматривались бы тщательнее…
- А так, что, осматриваться в бою не надо? Специальное предупреждение требуется? — возмутился Воронов. — А эшелонированное по высоте построение, рекомендованное в разосланных еще год назад в части инструкциях, вы применяли?
- Да какое эшелонированное! — зло сплюнул Антонов. — Я пока своих соколиков научил в простом пеленге друг друга из виду не терять — семь потов сошло! Радио же у нас нет!
- Да, без связи сложные групповые эволюции в бою не выполнишь! — согласился Андрей. — Ну, ничего, избавишься сейчас от этого старья, получишь новые, оборудованные всем, чем положено машины, и в следующий «заход» на фронт все будет хорошо! Куда ты сдаешь старую матчасть, кстати?
- А? — майор явно оторвался от каких–то своих мыслей. — Самолеты? Да никуда. Предписали здесь оставить, на аэродроме, в качестве ложных целей. А личный состав — на поезд и в тыл.
- Не жалко? Родные же машины!
- Да что там! Всего–то десяток латанных–перелатанных «ишачков» остался. Куда их еще тащить?
«Да, а потом, после войны, даже в музее ни одного образца не останется! А ведь это исторические машины!» — пришла в голову Воронову дикая, наверное, для окружающих мысль. Он с сожалением покачал головой и пообещал себе попытаться спасти хотя бы один самолет, переправив его на базу НИИ ВВС.
Ротация частей произошла на удивление четко, почти без помарок. Обе группы самолетов полка (одна под командованием комполка Федотова, другая — Воронова, вернувшегося из «разведки») благополучно сели на фронтовом аэродроме, не заблудившись и никого не потеряв по пути. Единственным, кто слегка подпортил картину, оказался старый знакомец Андрея сержант Махмудов, в горячности своей восточной души подзабывший, что на укатанном снегу самолет при торможении проскальзывает несколько больше, чем на сухом грунте. В результате пришлось менять разбитый в дребезги винт, которым Махмудов врубился в крыло одного из оставленных прошлыми хозяевами аэродрома И–16, стоявшего на краю стоянки. Но это все мелочи, на фоне удачного перебазирования «отличившегося» сержанта никто даже не подумал наказывать…
…Воронов пристально вглядывался в белоснежную, перемежающуюся изредка ледяным блеском замерзших ручьев и речек или темноватыми лентами дорог, поверхность густого белорусского леса. Ничего не выдавало сосредоточенных где–то внизу для наступления частей Красной Армии. А ведь они там были! Это Андрей знал точно, прямо из уст командующего авиацией фронта, выдававшего сегодня утром по телефону первое боевое задание новоприбывшему полку. Оно как раз и состояло в попытке обнаружения изготовившихся к рывку мехкорпусов. Но ни сам Воронов, ни его ведомый, лейтенант Гроховский, ни остальные двенадцать летчиков взятой заместителем комполка на задание первой эскадрильи, за двадцать минут барражирования над заданным районом ничего подозрительного усмотреть не сумели. Хорошо замаскировались танкисты! Значит, изредка появляющиеся над линией фронта немецкие разведчики (далеко в глубину советской территории они соваться уже остерегались) тоже ничего не заметят и оперативная неожиданность наступления будет достигнута.
А оно начнется уже скоро. Андрей не знал точной даты начала, но мог судить по косвенным признакам. Например — события в оккупированной Югославии. Там уже вторую неделю ширилось неожиданное (для непосвященных), масштабное наступление объединенных сил сопротивления на оккупационные войска, отряды усташей и прочих коллаборационистов. /* усташи — хорватское фашистское движение, являвшееся союзником Германии */ Причем как отряды коммунистического подполья, под руководством Иосипа Броз Тито, так и подразделения четников, возглавляемые полковником Драголюбом Михайловичем, полноценно сотрудничали и четко координировали свои действия, в отличие от того, что происходило в родной Андрею реальности. /* четники — югославская монархистская партизанская организация, боровшаяся с оккупантами */ Достигнуто это было недвусмысленными указаниями, прозвучавшими из Кремля по адресу югославского тезки Вождя и предписывающими достигнуть соглашения с Михайловичем любой ценой, обещая тому все, что угодно. Тито послушался. Пока послушался. Воронов, в свое время, не скрыл от Сталина послевоенную ссору с югославским руководителем, но видимой реакции на это знание пока не последовало. Тито оставался главой Народно–освободительной армии Югославии. Как именно и когда Вождь собирался нейтрализовать его влияние и собирался ли вообще, Андрей не знал. И интересоваться не планировал — существовал ряд вопросов, которые даже ему лучше было не поднимать. Воронов по опыту плотной работы со Сталиным научился очень четко такие вопросы определять.