Андрей предложил не делить цели между двумя полками пикировщиков, дробя силы истребительного прикрытия, а атаковать каждую переправу всем составом. Общее количество вылетов придется увеличить за счет более продуманного и эффективного наземного обслуживания. А в полете вместо поэскадрильного построения бомбардировщиков использовать плотную «коробку», позволяющую лучше прикрывать друг друга оборонительным пулеметным огнем. И истребителям легче защищать такую компактную группу. Конечно, такое построение требовало значительных усилий от пилотов «тушек», но здесь же не новички собрались. Придется поднапрячься. После долгого обсуждения план Воронова, с учетом внесенных другими командирами поправок и дополнений, приняли к исполнению.
С удаления примерно в три километра строй пикировщиков походил на клин перелетных птиц. Летит себе такая мирная стая, понимаешь, поблескивая лучами рассветного солнца на консолях. Только внутри каждой «птички» — две тонны фугасных подарков. Таких, от которых у понтонных переправ сминаются в хлам их тонкие борта, а ехавшие по ним грузовики плюхаются в воду в десятках метров от бывшего моста. А самих «птичек» много — полсотни. И приближаться к стае с недобрыми намерениями не стоит — нахала ждет сосредоточенный огонь десятков стволов. Строй структурирован как по горизонтали, так и по вертикали таким образом, что, несмотря на плотное построение, машины почти не мешают друг другу вести заградительный огонь. «Там» такое же построение в конце войны использовали американские «летающие крепости» при налетах на Германию. Здесь об этом, разумеется, не подозревали, считая удачной тактической находкой молодого перспективного командира истребительного полка.
Несмотря на ранний час, это был уже второй вылет за сегодня. Благодаря продуманной и самоотверженной работе наземного персонала перерыв между вылетами сократился до получаса с небольшим и, при таком темпе, запланированные для дивизии на сегодня шесть целей вполне укладывались в световой день. Да еще и с запасом, а также с перерывом на обед. Утренний вылет сразу же доказал на практике преимущества нового построения, хотя пилоты бомберов поначалу и затруднялись его выдерживать. При разворотах ближний фланг уходил вперед, а дальний — наоборот, отставал и строй разрывался. Но вскоре опытные летчики приспособились вовремя давать или, соответственно положению в строю, прибирать газ во время маневров, и во втором вылете порядок движения уже был близок к идеальному.
Линия фронта давно пройдена, до цели — полтора десятка километров. Спереди–слева появились быстро увеличивавшиеся в размерах черные точки. Вот и теплая встреча нарисовалась! Наперерез противнику бросилась специально выделенная группа истребителей — теперь, когда полк вылетал на прикрытие в полном составе, можно было позволить себе разделиться на группы с узкой «специализацией». Засверкали вспышки выстрелов, еле различимые силуэты истребителей — тонкие «Мессеров» и более «пухлые» По–седьмых, завертелись в смертельной схватке. Но, независимо от ее исхода, главную задачу группа прикрытия уже выполнила — «Мессершмитты» полностью отвлеклись на бой с ними, оставшись позади строя бомбардировщиков, и более опасности для них не представляют. Противник ожидал этого, но рассчитывал, что все истребительное прикрытие русских будет занято боем с довольно мощной группой стодевятых и оставит бомберы на растерзание тут же появившейся еще одной группе перехватчиков. Судя по «тучности» приближающихся силуэтов, на этот раз встретились тяжелые двухмоторные истребители Ме–110. Хоть и не такие маневренные, как их одномоторные братья стодевятые, но зато с целой орудийной батареей в свободном от двигателя носу, короткой очереди которой вполне хватит, чтобы развалить на куски такой далеко не маленький самолет, как Ту–2. «Их с ПВО промышленных районов Рейха сняли, что ли? Тут и без них целый зоопарк собрался: стодевятые всех модификаций, «Фокке–Вульфы» и даже итальянские «Макки». И это только истребители!» — невесело подумал Воронов.
Благодаря новой тактике, расчет противника не оправдался — большая часть нашего истребительного прикрытия осталась возле своих «подшефных» бомберов. Одно звено, во главе с Андреем, торчало на высоте для управления и на всякий случай, а остальные, спрятавшись внутри строя пикировщиков, ожидали команды. Получив ее, ринулись к заходившим в атаку по плавной дуге двухмоторникам. Те, не ожидавшие такого подвоха, на несколько мгновений растерялись, и этого советским пилотам хватило, чтобы сходу сбить парочку самых зазевавшихся. Остальные опомнились и завертелись в попытке выйти из–под неожиданной атаки. Но неповоротливые, по сравнению с «семерками», туши стодесятых от метких очередей своих оппонентов уйти не могли. И, тем более, не могли атаковать пикировщиков, резво шедших по направлению к цели. Андрей, как командир, с удовольствием понаблюдал за избиением немецких перехватчиков. А как летчик–истребитель с неудовольствием отметил, что лично ему работы не осталось. Со слабой надеждой еще раз оглядел воздушное пространство, пытаясь обнаружить какой–либо «потерявшийся» истребитель противника, но таковых не нашлось. Пикировщики тем временем уже подошли к переправе и, растянув строй, чтобы не облегчать работы немецким зенитчикам, встали на боевой курс. С него их теперь не вынудить свернуть никому, а вот истребителям лезть в пекло объектовой противовоздушной обороны ни к чему — помочь бомберам они там все равно ничем не могут, а огрести веер осколков от близкого разрыва зенитного снаряда — запросто. Поэтому Воронов собрал своих «орлов», прикрикнув по связи на особо увлекшихся преследованием противника, в ожидаемой точке выхода пикировщиков из атаки. Немецких истребителей в воздухе уже не было. И после встречи с выполнившими задание бомбардировщиками, и во время пути домой те так больше и не появились…