- Полковник Воронов! С кем имею честь? — приятно удивил его Андрей.
- Мохаммед Реза Пехлеви, шах, — спокойно, как само собой разумеющееся, произнес его собеседник.
Воронов непроизвольно принял стойку «смирно», захлопывая отвисшую было челюсть. Потом вспомнил классическое «очень приятно, царь!» и, скрывая чуть было не выскочившую усмешку, расслабился.
- Рад знакомству, м.., Ваше Величество!
- Да ладно! Хоть не обратились ко мне «гражданин шах», как, к сожалению, позволяют себе некоторые ваши коллеги, — печально усмехнулся тот. — Называйте меня по имени!
Тут появился закончивший обход самолета Савицкий:
- А это что еще за чудак? — спросил он, заметив странного незнакомца.
- Э, ну как вам сказать, Евгений Яковлевич? Это, типа, местный шах! Надеюсь, он не понимает по–русски, а то очень неудобно получится.
- Черт! Кто меня за язык–то тянул! — засмущался Савицкий. — Я, пожалуй, в штаб съезжу, документы передать. Все равно я по–английски ни гу–гу. А ты пока тут пообщайся…
Проводив удивленным взглядом странного генерала, убежавшего, даже не поздоровавшись, шах вновь обратился к Андрею:
- Если мне не изменяет зрение, вы прилетели на германском Ме–110. И часто советские летчики летают на самолетах противника? Или это чисто генеральская привилегия?
- Ну, вроде того! — рассмеялся Воронов. — Эта трофейная машина все равно никому была не нужна, вот мы и решили на ней прокатиться до Москвы. Все же веселее, чем лететь транспортником!
- Понятно. Ну, если генералы позволяют себе, то может быть и шаху тоже можно попробовать? — обратился тот с неожиданной просьбой.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что шах — опытный летчик–любитель, освоивший более десятка типов самолетов разных классов, и сейчас он приехал на аэродром как раз, чтобы полетать на личном аэроплане. Увидел необычный самолет и ему приспичило попробовать, видите ли… «Попросить, что ли, взамен попробовать одну из обитательниц твоего гарема? Может, мне тоже приспичило?» — подумал захваченный врасплох необычной просьбой Воронов. Вообще–то, этот вопрос явно выходил из компетенции залетного полковника и срочно требовалось проконсультироваться с местным начальством.
- Очень может быть, только мне сначала надо забежать в диспетчерскую, — извинился он и пошел искать коменданта аэродрома.
Исполняющий эту обязанность худощавый пожилой подполковник, которому Андрей изложил странную просьбу своего нового знакомого, ничуть не удивился и лишь вяло махнул рукой:
- Пусть летит куда хочет, хоть к чертям собачьим! Все равно ведь не отстанет! Достал он уже всех. Недавно нам И–16 чуть не разбил! Только пусть вот это подпишет вначале, — он протянул бланк, где было сформулировано признание ответственности за последствия своих действий.
Судя по всему, шаха здесь не уважали. И вряд ли это была местная инициатива — наверняка ветер дул из Москвы. То есть на нем уже официально поставили крест. Ничего удивительного — в реальности Воронова молодой шах, наследовавший своему метавшемуся между Берлином, Лондоном и Москвой отцу, запутавшемуся в связях с нацистами и поэтому вынужденному передать власть сыну, усидел на троне только благодаря глубоким противоречиям между Англией и СССР. Обе страны устроил нейтральный правитель Ирана. Тут же, где в результате последних событий весь Иран попал в советскую зону влияния, он явно становился совершенно лишней фигурой. Образно говоря, дело идет к тому, что скоро шаху поставят полный и окончательный мат. Пока, видимо, не сильно торопятся, чтобы не обострять отношений с союзниками. А может, в Москве надеются, что тот сам додумается по–хорошему полностью передать власть меджлису и свалить куда подальше. А уж кто будет составлять большинство в этом меджлисе, как водится, решат в Кремле. Ну и правильно! У нас эти шахи довели иранский народ до полной нищеты и бросили в объятия радикального ислама. А тут этого уже, видимо, не случится!
Андрей вернулся к шаху, быстро, пока заправляли машину, провел инструктаж — тот оказался способным учеником, схватывал все на лету — и выпустил в полет. Дождался, пока тот вдоволь порезвится и, наконец, отдаст игрушку обратно. Они уже прощались, когда шах вдруг сказал:
- Вы, русские, мне очень нравитесь, только всегда было непонятно — почему вы своего царя убили?
Воронов внимательно посмотрел на собеседника — намекнуть или не надо? — и, чуть помолчав, ответил:
- Николай II был, говорят, незлым человеком и хорошим семьянином. Но оказался не в то время и не на своём месте. Лучшее, что он мог бы сделать — это вовремя освободить трон и, например, уехать в эмиграцию. Но он промедлил…