Жил-был матрос. Да верь не верь, Но бес его попутал. И вот однажды Гулливер Подался к лилипутам. Коль выпал случай примирить Их с островом Блефуску, Плевать на то, что негде жить В домишках лилипутских. С рождения миссионер. Постель, камин... О боже! Под звездным небом Гулливер Устроил свое ложе. Но местный светоч болголам Ревнивец и так далее Шепнул, и парня по рукам И по ногам связали.
- 69
Казалось бы - наоборот
Кто больше, тот сильнее.
Но удивительный народ
Чем шире лоб и выше рост,
Тем лилипуты злее!
Наутро знать, совет держа, Гиганта попросила, Чтоб Гулливер не обижал Туземцев слабосильных Ни словом гулким, как обвал, Ни музыкою громкой, И чтоб для песен выбирал Местечко поукромней.
Казалось бы - наоборот
Кто с миром, тот мудрее.
Но удивительный народ
Чем лучше Гулливер поет,
Тем лилипуты злее!
На ренегате ренегат, Надули Гуолливера, И простачок большой фрегат Похитил у неверных. Король от радости расцвел, Но тут вмешался канцлер: "Неплохо, если б он привел Весь флот блефускуанцев!"
Казалось бы - наоборот
От щедрости щедреют,
Но удивительный народ
Чем лучше Гулливер дает,
Тем лилипуты злее! И вот подумал наш матрос: "За что ж я здесь страдаю? Быть надо с теми, кто мой рост Нормально поонимает. Им буду петь о чем хочу, Своих не тратя нервов, И будет всем нам по плечу, И станет всем нам по плечу Любовь и гулливерность!"
* * *
- 70
Путешествие Гулливера в страну великанов
Слушай, добрый человек, Я тебя не обману: Раз попал я в Бродингбег, Великанскую страну. Великаны там живут, Как мы в Лондоне своем, Виски пьют и хлеб жуют, И все деньги носят в дом. А дома там - как у нас, Только больше в десять раз.
Моя няня Глюмдальклич Ростом точно как Биг-Бен, Мне поджаривала дичь И играла на трубе. Кстати, с дичью - как у нас, Только больше в десять раз.
Во дворце как во дворце: И министры, и балы, Примадонны лучших сцен И фуршетные столы. А на столах все как у нас, Только больше в десять раз.
Великанский властелин Звал меня по вечерам. Мы беседовали с ним Об устройстве наших стран. Он сказал: "Все, как у нас, Только меньше в десять раз.
Гулливер - он волк морской, Всем смертям в глаза смотрел... - А шут дворцовый надо мной Издеваться все хотел. Еть подонки и у нас, Но он больше в десять раз.
* * *
Я не верю
Я не верю всем тем,
кто плюет в мой прохладный колодец, Забывая, что пьют из него
миллионы людей.
- 71
Я не верю всем тем,
кто стучит себя в грудь при народе, Забывая о нем,
о народе Отчизны своей. Допускаю, что тем, кто хулит,
вкус воды моей горек, Допускаю, что их даже тянет
нажать на курок. Но жил на свете старик,
и он сказал, что о вкусах не спорят, Так зачем обижать тех,
кого оживляет глоток. Я не верю всем тем,
кто погряз в разбирательстве мыслей, Не своих, а чужих,
кстати, тоже живущей души. Никогда на костях,
ни сейчас, ни вовек и не присно Не взлететь добротой,
можно только увязнуть во лжи. Взяться за руки... как?
Коли руки друзья не подали, И зачем призывать к комплиментам,
не делая их? Так не делите пирог,
раздавая друг другу медали, Ройте землю
вода нам сегодня нужна для живых! Я не верю всем тем,
вурдалакам с глазами овечки, Бьющим в спину ножом,
под лопатку левее хребта. Я хочу еще жить,
сознавая, что путь мой не вечен, Но пока я живу,
пусть вода моя будет чиста. И я верю прямым, им,
до капли себя отдающим, Не считающим денег
за каждый проделанный шаг. И пока я дышу,
никогда флаг ен будет мой спущнен, А когда я умру,
мой корабль не спустит свой флаг!
* * *
Подмосковное танго
Листопад Подмосковья прозрачен и чист, Облака над Коломенским плачут. И над старой Лосинкой тоже кружится лист, Точно так же, да только иначе.
- 72
Здесь, в кленовом багрянце, в осеннем огне, Колоколенки марьиной рощи. И поэтому нынче привиделся мне Полуночный московский извозчик.
Я надену обручальное кольцо
Из бульваров Чистопрудных да Тверских,
Расцелую Богородицы лицо,
И напьюсь воды из Москва-реки.
Детским смехом пусть Сокольники звенят.
На воре сегодня шапка не горит,
Сам себя украл я, сам себе не рад,
Так уж вышло, мама, что ни говори.
Среднерусская осень гуляет в садах, И "Славянка" прощается с нами. Осень волосы кости мальчишкам всегда, Разлучая девчат с пацанами.
Во дворах тенистых перебор гитар
Мне напомнит юность-молодость мою.
Да что там молодость, ведь я еще не стар,
И любую песню подпою.
Струны рви, замосковорецкая братва,
Сколько порвано их на твоем веку.
Да я один пятьсот серебряных порвал,
И, даст Бог, еще чуть-чуть порву.
Вот и все. До свиданья, родная земля, Я продолжу еще эту повесть. Три вокзала твоих навсегда для меня Веры свет и надежда с любовью.
Я надену обручальное кольцо
Из бульваров Чистопрудных да Тверских,
Расцелую Богородицы лицо,
И напьюсь воды из Москва-реки.
Детским смехом пусть Сокольники звенят.
На воре сегодня шапка не горит,
Сам себя украл я, сам себе не рад,
Так уж вышло, мама, что ни говори.
* * *
- 73
Размышление на прогулке
Уже прошло лет тридцать после детства, Уже душою все трудней раздеться, Уже все чаще хочется гулять Не за столом, а старым тихим парком, В котором в сентябре уже не жарко, Где молодости листья не сулят.
Уже старушки кажутся родными, А девочки, как куклы заводные, И Моцарта усмешка все слышней. Уже уходят за полночь соседи, Не выпито вино, и торт не съеден, И мусор выносить иду в кашне.
В дом наш как-то туча забрела,
И стекла со стекла.
Мы свои доди переживем,
Я да ты, вдвоем.
Уже прошло лет двадцать после школы, И круг моих друзей уже не молод, Не обошли нас беды стороной. Но ночь темна, а день, как прежде, светел, Растут у нас и вырастают дети, Пусть осень наша станет их весной.
Уже прошло лет десять после свадеб, Уже не мчимся в гости на ночь глядя, И бабушек приходим навестить На день рожденья раз, и раз в день смерти, А в третий раз, когда сжимает сердце Желание внучатами побыть.