— Рыжуля, нарываешься? Я же по-доброму попросил- дай списать?
— А я по-доброму отвечаю-отвали! — Фыркнула я и отвернулась.
Сдав самостоятельную, вышла из аудитории. Что-то ни Тима, ни Вари возле кофейного аппарата не видно, хотя всегда здесь собирались. Купив себе латте, пошла на улицу, на ходу печатая подруге и брату.
— Твою мать! — зло прошипели над ухом и я будто в замедленной съемке наблюдаю, как мой стаканчик с кофе сталкивается с грудью, обтянутой бежевой футболкой. Но при всем желании я не успеваю среагировать, и вот уже темное пятно расплывается по ткани. — Ты совсем не смотришь, куда прешь, заучка?
От последнего слова подкинуло на месте, и в крови вскипела ярость.
Так это же тот самый индюк! Вернее Соловей!
Вскинула голову и натолкнула на взгляд, наполненный бешенством. На миг сердце сжало от страха и ухнуло с высоты своего расположения прямо в пятки. И лишь злость отрезвила. Несколько раз открыла рот, но оттуда не вылетело ни единого звука.
Но потом стиснула крепче стаканчик и уже намеренно выплеснула остатки напитка. Соловьев сдвинул брови, и его ноздри начали трепетать от злости. И вроде вот сейчас нужно рвать когти, но ноги словно вросли в бетон.
— У меня есть имя, — процедила сквозь зубы.
Соловьев вдруг притянул меня к себе и впился в мои губы жадным, болезненным поцелуем.
На миг я опешила, а потом изловчившись, резко подняла колено и ударила со всей силы прямо в пах. Он разжал руки, и я, не оборачиваясь кинулась прочь. Козел! Извращенец чертов!
Вовремя пришло сообщение от брата и я зло выдохнула. Прочитав сообщение, кинулась к выходу. У Варьки родители погибли и ей нужна сейчас наша поддержка.
На пороге почувствовала на себе чей-то жаркий взгляд. Обернулась. Костя Соловьев стоял уже выпрямившись, и смотрел прямо на меня, а в глазах обида и что-то похожее на отчаяние. Хотя возможно мне показалось…
Костя.
Черт, как же больно! Да, рыжуля, ты жестока! Но я не отступлюсь! Ты все равно будешь моей! Первый раз меня настолько вставляет от простой девчонки. Да я теперь смотреть ни на кого не могу кроме этой рыжей ведьмы. А ведь до встречи в клубе в начале сентября я ее не замечал вообще. Нет я ее знал, она ведь староста моей группы, умница, заусеница, ну и всё. Я никогда не смотрел на неё как на девушку, ну то есть я просто знал что она есть и всё. А вот в клубе я впечатлился.
Мы с друзьями отмечали первое сентября. Я как раз стоял возле лестницы и рассматривал танцующих. Снова пробежался глазами по девушкам, пытаясь зацепиться хоть за что-то, но тщетно.
Боковым зрением отметил, что рядом со мной ярко сверкнуло что-то рыжее. Лишь на секунду всмотрелся, увидел девушку, цепляющуюся за край ступеньки. Её нога сорвалась, и она почти полетела вниз.
За секунду до падения, успел подхватить за тонкую талию и аккуратно поставить на верхнюю ступеньку, всё ещё придерживая, чтобы не качалась.
Подняла голову, откидывая назад рыжую копну волос. Они какие-то нереальные, с золотым отливом. Залип. Пальцы практически тянутся, чтобы прикоснуться к рыжему совершенству.
Встретился с её испуганным взглядом и чуть приоткрытым ротиком. Карие огромные глазища смотрели, не моргая. Смотрела изучающе, словно вросла в место, на котором стоит и не может двинуться. Твою мать, это же Краснова, наша староста.
— Осторожнее, рыжуля. Так и упасть можно, — сказал спокойным тоном, хотя внутри все перевернулось от её тонкой фигурки в моих руках.
— С-спасибо… — вытолкнула она из себя явно с трудом и, развернувшись, убежала.
Я не успел ничего сказать, как её и след простыл. Лишь ладони горели, будто её тело до сих пор в моих руках.
Словно видение, исчезло так же быстро, как и появилась передо мной. Провёл взглядом в направлении, в котором исчезло моё видение, но больше не вижу рыжей головки.
Вот с этой бы я ночь провёл. Однозначно.
— Пошли, — потянул меня Марк за собой в ВИП, где уже всё подготовили.
Глава 2
Костя.
Друзья веселятся, наливаясь алкоголем, а я все не могу прийти в себя. Понял, что хочу Краснову себе. И больше мне никто не нужен. Мысль была короткая, но она напугала меня до чёртиков. Осушил залпом стакан с виски, пытаясь заглушить сознание. Но расслабиться не удалось.
Вышел из туалета. Чёрт, свалить бы отсюда… Музыка мозги в фарш превращает, аж внутренности от басов потряхивает — неприятно.