Автомобиль катил и катил по ровной дороге, а мы все молчали, будто отнялись языки. Но бабушка и Роберт то и дело бросали на меня недовольные взгляды.
— Факультет теней! — не выдержала бабушка, когда до дома осталось минут десять. — Какой позор. Твой дядя Гленн придет в ярость.
— Ему-то какая печаль? — удивился Роберт.
— Для семейного дела — это серьезный удар, — ответила на это бабушка и поджала губы.
А я усмехнулась. Теперь можно. Стемнело, и никто не заметит.
С дядей Гленном у меня были непростые отношения. Точнее, их попросту не существовало. Приезжая к нам, он делал вид, что меня нет. Будто в родовом гнезде никогда не появлялась девочка-полукровка. Впрочем, у него и с Робертом отношения так себе. Вынужденный брак, нелюбимая жена, появившийся от этой нелюбви сын. В общем, все сложно и никакого родственного тепла.
— Надеюсь, тебя убьют на этом факультете, — бросил вдруг Роберт, за что получил толчок от бабушки.
— Ты светлый маг или кто? — спросила она гневно, и кузен закрыл говорливый рот
Я тоже промолчала. А что сказать? Что я теперь точно тень и могу отомстить ненароком? Нет, лучше держать язык за зубами, как делаю это всю жизнь.
…Войдя в белокаменный особняк семьи Корнуэлл, я бросилась вверх по лестнице. На верхний — четвертый этаж, где и располагалась моя крохотная спальня. По-соседству с комнатами прислуги. Упала на кровать и закрыла лицо руками. Ну и денек выдался! С ума можно сойти! Впрочем, я не сходила. И не боялась обрушившихся на голову перемен. Сердце частило. Но от предвкушения. Не от страха. Факультет теней — место, которого боятся светлые, и куда отчаянно стремятся темные, но попадают лишь избранные. Ибо быть тенью невозможно научиться. Тенями рождаются, а потом шлифуют способности.
Я светлая феечка, и мне следовало опасаться. Однако во мне есть и темная сторона, которую я годами прятала за кротким поведением. Да, я любила свой цветочный дар и с удовольствием ухаживала за растениями. Но всегда — ВСЕГДА! — хотела быть тенью.
— Это будет интересный опыт, — прошептала я, садясь и вытирая вспотевший лоб.
Взгляд невольно остановился на фотографии Джулии Корнуэлл — моей почившей матери. Этот снимок в рамочке поставила на тумбочку бабушка. Не чтобы я не забывала о мамином существовании. А чтобы помнила, какая жертва на моей совести. Джулия Корнуэлл была красива. Белокурая, с темно-серыми глазами. Точь-в-точь как я. Только более утонченная, изящная. С мягким добрым взглядом. Но чему удивляться? На нее-то не кричали изо дня в день, будто на нерадивую служанку.
Что ж, на настоящую тень не посмеют кричать. Ни бабушка, ни мерзкий Роберт.
— Я справлюсь, — прошептала я и снова легла, засунув ладони под подушку.
Сон легко принял в объятия. Особенный сон. Такой, который снился пару раз в месяц.
Я оказалась в лабиринте, где каменные стены соседствовали с жуткими ловушками. Но за четыре года, что попадала сюда, я научилась неплохо ориентироваться и разбираться, когда грозит реальная опасность, а когда можно выдохнуть и неплохо провести время в отличной компании.
— Доброй ночи, дрозд, — поприветствовала меня та самая «компания».
— Доброй ночи, сокол, — отозвалась я весело.
Мы называли друг друга птичьим именами. Почему? Потому что птицы свободны. Абсолютно свободны.
— Как прошел день? — поинтересовался он.
Именно он. Я знала, что это парень, хотя никогда не видела лица или фигуры, не слышала настоящего голоса. Он ведь был тенью. Как и я. Мы общались в теневом облике. Всегда. Общались во сне. И это был наш секрет. От всех на свете.
— День? — усмехнулась я. — Или последние две недели? Отвратительно, как обычно. Ненавижу свою семью.
— Я тоже. Они чудовища. Как и все вокруг.
Мы не могли рассказать больше. Стоило начать, заговорить о личном, попытаться назвать настоящие имена или дать подсказки, как найти друг друга в реальном мире, нас мгновенно вышибало. И не на две недели, а на месяц, а то и полтора.
— Хочу выплеснуть пар, — объявила я, встряхивая белокурые, как у Джулии Корнуэлл, волосы. Но знала, что спутник видит лишь серую расплывчатую тень.
— Отлично. Я точно не против.
— Тогда на счет «три».
— Три! — тут же выкрикнул он и кинулся вперед.