Заумные творения могут дать всемирный поэтический язык, рожденный органически, а не искусственно, как эсперанто.
Баку – 1921 г.
А. Крученых.
Первый тезис этой декларации взят без изменения из моей же «декларации слова как такового» опубликованной в 1913 году, он является основным для теории зау.
Уже в настоящее время в заумной поэзии можно отметить три главных вида:
1) самая веселая забава,
2) напряженная звукотехника (инструментовка и фактура слова)
3) вскрытие и прозрение в загадки слова и мироздания.
В первом роде особенно отличился И. Зданевич, издавший в течение 1917-20 годов пять драм на заумном языке: «Янко», «Остров Пасхи», «Зга якобы» и др.
Насколько до нас писали напыщенно и ложноторжественно (символисты) настолько мы весело, искренно-задорно! За примером недалеко, вот Ильязда (И. Зданевич):
жыних а
жыних б
аркестрам:
павыипит папайная луйку равщычи хрупит и оич оич луду выпил шашни луйку равщыч хруичя аиду.
И в другой дра:
Янко (испуганный):
папася мамася
банька какуйка визийка
будютитька васька мамудяр.
Мы бросили мир хныкачей и ушли в за-ойный,
Безнюнный, мы – заойники:
Зау! Зао! (военный крик папусов)!
Толпы неожиданных звуков, пляска их,
Визжание и кувырканье у заумцев!
Вспомните Гоголевское: страшно звукнули сабли!
Новая инструментовка и фактура слова невольно требует усиленного словоновшества, доводя его до заумного.
Созданием новых слов от известных уже корней особенно заняты В. Хлебников и Г. Петников.
Словотворчество Хлебникова так богато, что нужен специальный словарь, чтобы записать его и ориентироваться в нем. Особенны известны «смехачи» и «смеярышня смехочеств». Я напомню еще ряд неологизмов другого порядка. Если смехач и по звуку по смысловому значению окончания изображает богача смехом; хныкач – богача хныканьем, то окончание (суффикс) ич – означает сыновство, ущемление: смехич, лучич, светич. Это удачно выявлено в стихе В. Хлебникова:
Г. Петников вводит в свои стихи словечко вич (в значении сыновних, сынеж, сыночество) У обоих неологизмы русского характера: мнев, гремя, омысл, алнь, оутро, младуга-мледуга (а еще бы: сладуга-радуга (бай – баюн – живь, слеток огней, ди веса, живеса – это Петников, а вот Хлебников: яреса, равеса, гневеса, дееса, летеса (= полеты; летчик-ца льтец, льтица), и еще леуна (хорошо бы по этому образцу: пеуна – песня; гнеуна, деуна, млеуна, влеуна).
И еще:
белым медведем рассыпается Хлебников; Петников – грЕмя громоздит, гремит в горах:
– Гортанный гик!.. «Гор закипели стада»!.. Стихи сплошь на заумном языке имеются главным образом у меня, И. Зданевича, Алягрова, И. Терентьева, Варст и О. Розановой.
Вот из неизданных поэм Р. Алягрова:
кт. весть мгл зл ль яс не зр. воз словов отпр. бездн возслов тю ум. мч. жд. спас шкни рласп мсагн тц нулюкала не т ъш щ || чтоб лет шу = лет бац привязашься бипл. О пудофут. | бив сткл сим сквзиб заби. гол бипл-ом (бо сквози, унося женск. остав бип лишь извлек словов)
В е!л'i!й! Величайшет! Грандiозарь!
Лет груз безопасн = мiрели пустели × ветшина × сам × сквозни А я у ея На бипл. ака сяка ль извед. квозяка полинялая звеня лая дрожа-а N B. к чем но слез стрстрочна коль антитез весел легк мерт петль…
Вот заумь О. Розановой из ее книги «Превыше всего»,
К чему ведет заумный язык?
По изыску, например, Р. Якобсона («О новейшей поэзии», выпуск I) русская поэзия, в частности – В. Хлебников, «стремится к своему пределу – к эвфоническому слову, к заумной речи», т. е. звучание, фонетика, эвфоника – главное, смысловое значение – приглушается;
а между тем страницей раньше приведено заявление В. Хлебникова, что главной его задачей является вскрыть и создать новый – всемирно-заумный язык, на основах математических и поэтических. как видите заумники хватают куда выше эвфоники (и почему такой старенький термин? И разве непременно сладкогласие? А если горькогласие или просто злоглас, дыр-бул-щыл?)
И неужели все под и над-умное в языке ограничивается звоном? Откуда это взял почтенный ученый?
Хлебников стремится к угадыванью пра-корней – отдельных букв, а все заумники – к угадыванию и выявлению, проецированию на экран стихов, еще темных неосознанных психо-физических рядов – ритмов, образов, звуков, и проч. и проч.
Не токмо звон, а именно рассказ обо всем, что должно быть обнаружено без слов…
Тут Р. Якобсон чего то не договорил, а жаль, п. ч. основная мысль его работы очень важная: наука о литературе есть наука о приеме, он – ее единственный герой!..
В 1913 г. я приказал признать существование особого заумного языка – и теперь кто станет оспаривать это? В настоящее время я даю приказ: знать, что существует особая поэтическая школа – заумная, являющаяся пределом поэзии, дающая спасение всем школам гниющим от безносой тенденциозности и черезчур носатой, кроваво-поносной, сюжетности..
Жлыч!..
A. Крученых.
Монументальность глыб
«Булыжник дум» кубо-футуристов имеет свои любимые любимые числа – простые, ящикообразные, четыреугольники!
Вот у Маяковского:
(Совпадение: на Кавказе, не зная этой строчки 1920 года, я написал в одном стихотворении:
Правда, еще в 1913 г. у меня были строчки: