Ева Тоска?
Бронка Да, тоска. Ах, как меня поражает твоя тоска! Помнишь, когда мы были вместе в пансионе, я боялась твоей бурной, ревнивой любви, а теперь я боюсь твоей тоски. Скажи мне, Ева, почему я всегда должна была тебя бояться?
Ева Послушай, ты теперь возбуждена, но я вполне понимаю тебя. Я ведь не чувствую никакой перемены в своих отношениях к тебе, но, может быть, я и в самом деле переменилась. Ты уже не моя, не так безраздельно моя, как прежде… Ты любишь мужа, ты, может быть, даже сама не сознавая, боишься чего-то… А, знаю! (Вдруг смеется.) Может быть, ты, родная, ревнуешь? А? Скажи мне откровенно.
Бронка Нет, нет, я не ревную, но, правда, я боюсь…
Ева Чего?
Бронка Твоей красоты…
Ева Что это значит?
Бронка Что значит? Видишь ли, ты могла бы быть красавицей, самой красивой из всех женщин на свете и все-таки я бы не боялась, потому что я знаю, что Тадеуш и не взглянет на эту красоту, но твоя красота — она иная… Ты будишь такие желания и такую тоску, которых раньше человек не знал. Ты можешь приковать к себе и увлечь за собой человека, хотя ты сама не знаешь, что он идет следом за тобою, а он не знает, куда его ведет твоя красота… Но он идет, идет, ничего не видя, и все дальше… дальше…
Ева И куда же?
Бронка Не знаю, не знаю. Я не понимаю всего этого, но только чувствую. Что-то рвет мне на части всю душу, рвет мозг, но я не знаю, что это такое… (Задумчиво.) Казя как-то говорил мне, что есть какая-то точка, в которой сходятся все крайности… Не помню хорошенько, как он это говорил, но вот вроде того, что бесконечно большая сфера делается плоскостью, и я в это время думала о черном озере и о том, что его глубина может сделаться бесконечной, и тогда — то, что было его дном, сольется с небом. (Задумчиво.) Куда?.. Или в черную глубину озера или высоко, высоко, к величественному небу…
Ева Откуда у тебя такие мысли?
Бронка быстро взглядывает на нее, потом улыбается Да, да, Ева, ты не можешь найти себя… (Вдруг сделавшись грустною) Смотри, теперь, когда что-то такое ясное всплыло на поверхность моих предчувствий, моего страха, когда я начинаю угадывать, что било ключом у меня глубине, но не могла выбраться наружу, — теперь я так благодарна тебе… Снова ты кажешься мне близкой… Но как странно… И во мне начинает просыпаться какая-то тоска… А может быть, я слишком слаба, чтобы тосковать? Чтобы переносить муки этой тоски?
Ева О чем тебе тосковать? Разве все твои желания уже не исполнились?
Бронка Одно — нет еще…
Ева Какое же? Ты знаешь его?
Бронка Нет еще, нет еще.
Шестое явление
Казимир входит, говорит тревожно Бронке Ну, дорогая моя невестка успокоилась?
Бронка вдруг делается веселой Уходи, уходи, ты хочешь опять меня расстроить. Довольно с меня твоей философии о каких-то крайностях, которые должны сходиться в какой-то точке!
Казимир шутливо Ну, выразилась ты довольно неточно, но ты можешь проверить этот факт на самой себе… Только что ты была грустной, капризной, а вот теперь весела…
Бронка Да, только за это я должна благодарить уж никак не тебя, потому что ты своей скучающей миной можешь всякого довести до отчаяния.
Казимир Подожди, завтра ты увидишь у меня еще более скучающую мину.
Бронка Покорно благодарю.
Казимир (Еве) Ну, может быть, вы теперь пойдете со мною? Тадеуша я засадил за одно свое дело, в котором сам буквально ничего не понимаю.
Ева А ты, Бронка, забудь свои фантазии и успокойся, милая, успокойся…
Бронка Ах, как мне хорошо, как хорошо!
Седьмое явление
Бронка некоторое время лежит, потом поднимается на шезлонге, тревожно прислушивается, потом вынимает из-за корсажа письмо, смотрит на него, целует, закрывает письмом лицо и тихо плачет Тадя, Тадя! Любимый мой!